Теченью

Те, кого жизнь перекручивает в винте, останутся живы:
Богу важнее пыль и трава.
Кровью души создается новая Земля.
Те же, кто суетится, добиваясь фавора, насквозь лживы.
Они будут забыты, их уже нет.
Они только рты говорящие мертвых теней,
рупоры чужих истин,
они только хвататели мнимых благ,
передатчики заразы из уст в уста.
Их - тьма.

Противоположность нарциссам,
Светящихся тростников единицы,
против ветра и против течения
они вывернули свои спины,
зубы сломав о камни...

Катится с плахи вечернее солнце.
Плачет палач.
Свесился месяц над ветхим погостом.
Льёт молоко.
Мимо плетутся сухие берёзы.
Сдержанный плач.
Капает с лампы промозглая осень.
В сердце – потоп.

Отзвуки полдня запомнит душа.
Память, как медь.
Берег песчаный, лёгкая шаль
тяжести волн.
Белые цепи созвездий прижали
чёрный рассвет.
Вниз по течению лунный ландшафт.
В лодке – Харон.

Зыбь облаков взвешенной скорбью –
мой потолок.
Воздух пещерный, стены, обои.
На полке – Платон...

испить счастья?
вслед за течением слов -
к чистому бытию

Ты говоришь, что жить я не умею,
Что в этой жизни надо - напролом,
И, что я в одиночестве старею,
А у тебя - любовник за столом.

Тебя он младше сразу лет на тридцать,
Любовник твой - лекарство от морщин,
Ему в постели дочь твоя все снится,
У дочерей воруешь ты мужчин.

Да, трон - не мой удел, я на задворках,
Сама себе патриций и плебей,
Души моей для вас закрыта створка,
И не понять вам сущности моей.

Зачем живу не так, как вы хотите?
От стада я отбилась как овца,
За то, что я...

Не смотри вперёд, назад,
Если стало тускло,
Если пусто бродит взгляд,
Если к жизни - грустно.

Просто будь сияньем дня
В собственной квартире.
Есть свеча? зажги огня
В непоняток штиле.

Отразится огонёк
В твоих бренных водах,
Побежит искры поток
В кровеносных сводах.

И вдыхая свежесть дня,
Воздухом свободным,
Ты поишь им суть огня
В чреве, первородным.

Вот и весь пылинки сказ
О тиши в причале.
Будь смелее, Жизнь-алмаз
Лишь в своём начале.
----
То же--воздух и вода...

Угасли наши чувства и
Расстались мы с тобой.
Лишь грустно льется серый дождь,
Стуча в мое окно.

Холодный дождь тебя рисует
На стекле оконном,
А я тоскую без тебя,
Смотря на твой портрет.

Взглядом найти тебя пытаюсь
В нескончаемом людском потоке,
Но нет тебя в людском теченье…
Лишь грустно дождь стучит тебя рисуя.

Я плачу, плачу, плачу -
так сильно слёзы меня душат.
Не получается иначе,
устала совесть свою слушать.
Пусть выйдет всё, что мне мешает,
что тяжестью легло на дно.
Как грязный снег весною тает,
коль, плакать долго суждено.
Я принимаю как леченье,
сей нескончаемый поток.
Выздоровления теченье,
сил очищающих, исток.
Скорей всего- дошла до края,
так невозможно больше жить
и все ошибки вспоминая,
готова душу обнажить.
В один момент пришло прозренье
что, представляю из себя.
Кипит...

Снег засыпает осенние сумерки,
Грязь закрывая холодным покровом.
Люди без шапок, как будто здесь умер кто,
Молча идут по добру, по здорову.

Солнце не может сквозь тучи пробиться,
И заявить о себе в полный голос.
Мне уже нечем, пожалуй, гордиться,
Время идёт, поседел на мне волос.

Завтра опять повториться сегодня.
Только возможно меня там не будет.
Всё потому, что дороги Господни,
Жизнью проходят обычные люди.

Так вот и я появился случайно,
В мире, где всё так непросто...

Дождинок сыпя маки
На головы домов,
Идут, идут дождяки
Без помыслов и слов.

На зрячих и незрячих
Тяжелой и сплошной
Идут из туч ругачих
Серебряной стеной.

Проходят, рассыпаясь
В серебряный горох,
Невидимо касаясь
Изъезженный дорог.

И мокнут в них собаки,
И лица, и кусты,
Солдатами дождяки
Ступают на мосты,

И кажется нечетким
Их частый громкий шаг;
В серебряной решётке
У города душа.

В неведомых теченьях
Как вдруг на дне реки
Уносятся зачем-то
Зонты - дождевики...

Ты прости — прости мне Господи,
Я не ведал что творил.
По течению плыл просто я,
А теперь плыть, нет уж сил.

Лишь теперь — без сил — задумавшись,
Чем был в жизни для людей.
Понял вдруг внезапно в ужасе:
Что был частью Зла я в ней.

Что в своей беспечной лени я,
Жил своим лишь — лишь собой.
Что не знал цену мгновения,
Жил как все и был толпой.

Частью был её, без разума,
И собой, мир измерял.
И себя лишь тем наказывал:
Мир во мне — как я — стал мал.

Души грешной покаяние...