Танцует нарцисс самовлюбленный

До поцелуев нужно время, чтоб добраться,
Они намного слаще после коньяка.
Я был участником подобных ситуаций,
И буду много раз ещё наверняка.

Как мало звёзд порой достаточно приметить,
Пяти достаточно, чтоб голову вскружить.
И целоваться с самой чувственной на свете,
Мы в этом смысле с нею оба не ханжи.

Весьма уместны будут медленные танцы,
Когда дыхание касается лица.
И ни к чему искать тот повод, чтоб остаться,
Ну, разве только ради красного словца.

Коньяк смакуется на языках...

Нарцисс. Ромашка. Хризантема.
О, как бывает нелегко
решить простую теорему,
и сделать вывод - кто есть кто.

Нарцисс, в разгул весенней страсти,
мир, преломляя под себя,
ждет восхищения и власти
от стрекозы и муравья.

Ромашка милостью природы —
царевна дивная полей,
как часть сознания народа,
и от того душе милей.

У хризантемы все другое:
и красота и склад ума...
И ощущение такое —
из поздней осени она.

Танцуют с Реактором Вечность и Школа
Пять километров идти до танц-пола
Вход стоит дорого 200 копеек
И мы отдаём "в это" всё что имеем

Кружатся в танце игривые блики
Музыка щеплет и космоса тики
Dj безпристрастен блюститель Закона
Паром клубится танц-польная Зона.

Кружатся в танце игривые блики
Куражатся толпятся гордые лики
Медленный танец мальчишки - девчёнки
Это сюжет мировой киноплёнки.

Танцую под музыку своего последнего, траурного марша.
Стреляться? Пора! Честь обязывает. А, вдруг, поздно!
Мой дьявол орёт: « Стреляться! Стреляться!» - Как страшно!
Но, мой телефонный плеер, включившись внезапно, одиозно,
Кричит – «Сейчас начнётся Ураган, экономь патроны, измученный!
Мгновение поможет! Мгновение, кому – то и, ты, может, служишь?»
Язык, привыкший говорить неправду, кровоточит, прокушенный,
Губы шепчут – остановись!!! Хватит говорить ложь мне! Правду, можешь?
Но, поздно...

Танцует наяда
Вся в бликах костра.
Такая услада –
Пожара сестра.
От страсти хмельная,
Горит, как в огне,
Хохочет шальная,
Смех вторит струне.
Сорвите же цепи,
Оковы – долой,
И радостный трепет
Делите со мной –
Звенит ее голос.
Что, правда, что, ложь.
По телу, как полоз,
Сладчайшая дрожь.
Бесстыдно нагая
Танцую во тьме.
То снова наяда
Проснулась во мне.

Танцует листик на ветру.
Уносясь весело вдаль.
Нет, я от горя не умру.
Танцует на душе печаль.

Воспоминанья гложут душу.
Я все придумала опять.
Любимый, ты мне нужен.
Бреду в пустынную кровать.

И где же сладкие мгновенья,
И где они твои слова.
Ищу твои прикосновенья,
И снова я схожу с ума.

Танцуешь ты, внимаю музык строю...
Кармен, Нерида, Богиня Красоты!
Я ослепоен, порабощен тобою,
А без тебя я истощен, как без воды...
Девченка дерзкая, что делаешь со мною!
Ты в танце, словно в небе и Грозе,
Дижением руки руководишь толпою,
И чувства, души - подчиняешь все себе!
В порыве творчества, красивыми штрихами
Рисуешь в воздухе волшебный, новый мир!
Издалека я наблюдаю за руками...
За двИженьем... И за лицом твоим...
Мгновение далеко - и вдруг рядом,
Зовешь меня, уодишь за...

Танцует осень
В прекрасном вальсе.
Корону просит
Принцессы танца.
Листвой колышут,
Шумят берёзы.
Поэты пишут
Стихи и прозы.
И клёны плачут,
Кидая листья.
Художник,значит,
Готовит кисти.
В картинах осень.
В печи полено.
Кристьянин косит
На зиму сено.
Она прекрасна.
И ветер смеет
Рябиной красной
Ковёр ей стелит.
Листвой укроет -
Периной пышной.
Дождём умоет
Совсем не слышн.
Цветы срывает
Совсем беспечно,
И нам их дарит
На память вечно.

Танцы.Шампанское.Немножко Мартини.
Слайсы лимона, сижу словно в тире.
Стреляю.глазами. уже три-четыре.
Мне улыбнулись, их мысли поплыли
Смотрят и думают.глупые твари.
Нас за людей то считают? Едва ли...
Впрочем, взаимно. Кто эти люди?
Дичь, кошельки в позолоченном блюде.
Попровляю чулки, ловя жадные взгляды,
Зеркальце, пудра, немного помады,
Немножко танцую, Охотница в клубе
И ухожу - подбери свои слюни...

Танцующий почерк тумана в вечернем халате.
Сигаретное облако,
налипающее на тусклый плафонный лимон.
Брага сосудов, пыльный занавес глаз, серый салат
ползущих деревьев в оконный проем.
Я лежу на волнах неоновых трав и считаю секунды
до открытия ночи. Бред алкогольных звезд,
оловянный свет подворотни, фарфор лунной посуды
крошится на пол. Мои движения – это вопрос;
мой покой – это ответ; мое сердце – золотая чаша с вином.
Когда я был тенью, я видел гораздо шире,
когда я стал плотью...