Также

Мы течем сквозь друг друга. Мы перетекаем.
Мы роняем друг в друга все то, что несем.
Очень часто друг друга мы не замечаем,
Отражаясь друг в друге, а также во всем.

Хорошо, если образ добра отразится,
Хорошо, если станет от света теплей.
Но бывает и так, что во сне нам приснится,
Как в толпе мы теряем любимых друзей.

Как клинок от кинжала вонзается резко,
Так предательство ранит на верность в ответ.
Когда преданно любишь – наивно, по-детски,
Эту жизнь не прожить без печали и бед...

Ночь озаряет
Искрящийся свет,
Так позади
Сгорают мосты,
Я скажу «привет»,
И услышу ответ,
Но всё равно
Это будешь не ты...

Разговор лишь с собой
Про себя или вслух
Никто не услышит
Как ни крути
Я пишу стихи,
Не пришлю никому,
Если даже прочтёшь их,
Это будешь не ты…

Этот старый сюжет
Повторяется вновь,
В мире, где сила
Сильней правоты.
И я стал вновь сильнее,
Но без зла на душе…
Жаль, что теперь
Ты будешь не ты…

Я устал от всего,
Надо что-то менять,
В этот мир...

Этих дней круговерть никогда не стихнет,
Луна и солнце сменяют друг друга вновь,
А в моей душе как всегда неспокойно,
Вновь стараюсь собрать свои мысли из слов.

Чередой сотни лиц передо мной проходят,
Приходя из ниоткуда и также уходя в небытие,
Может этого в данный момент ты и не знаешь,
Но мои мысли, как прежде - только лишь о тебе.

Мне кажется, тебя не смогу я забыть,
Каждый день думаю о тебе я опять.
Но тебе не хочу говорить я об этом,
Потому что не знаю, сможешь ли ты меня...

В час грусти и тоски, когда вся радость – мимо,
И нет возможности с тобой поговорить,
В тот миг заговорю с тобой незримо,
И вновь захочется мне снова дальше жить!

Предательство и фальшь – разменные монеты,
Вновь друг окажется ни другом, ни врагом.
Слова останутся лишь звуком без ответа,
И также молчалив мой опустевший дом.

Но образ твой, как луч в седом тумане
Даст сил мне выдержать хоть самый сильный бой,
Не страшно ничего, лишь о тебе я вспомню,
Ведь в самый трудный час – ты в...

Без тебя ты знай, пойми
Разрозненны все чувства так
Что нет там ничего внутри
Лишь мелкий непонятный страх
Я не могу так больше жить,
Я больше не хочу молчать,
Я знаю, что моё любить,
Я точно должен выстрадать.
И только лишь где чувства есть
Где мысли не собрались в узел,
Где может чего-то не счесть
И дело не в банальном вкусе.
И все же без тебя ты знай,
Я больше не смогу прожить
И все же, то твоё прощай,
Меня так и не смогло насторожить.
А ты ушла и вроде попрощалась,
Ты...

Ещё чуть-чуть и снова осень
Придёт в мою густую проседь.
Я жду её, мы с ней подруги.
Ей протяну, радушно, руки:
«Привет, привет! Ты – неизменна.
Всё в том же платье – жёлто-пенном,
Всё в тех же бусах из рябины,
И также слёзы льёшь повинно.
А я…?! Как видишь, постарела.
Но только телом. Год пропела,
Ждала, мечтала, нереально,
О принце, хоть бы и опальном.
К нему б поехала в Сибирь я,
Сыграли б свадьбу там всем миром.
Да, да, глупа я неизменно.
А остальное в жизни тленно».
Вот...

Гордыня, тот грех, что о сверх человеке, себя
возомнившем и хвост распустив, любуясь,
собой, отраженьем, ума, а также тому, что зовут
похвала, себя самого, возложил он на лавры,
которые, сам он себе постелил, и сам он на них,
растянулся, почил.

Свобода – сердце поэзии, данное нам однажды, но позабытое –
мечта на руинах времени – солнечный холод осенней листвы –
я пытаюсь собрать ее опыт (как мозаику) – причину – страдание – вид
ее алых крыльев в рассветно-закатных стаях небесной любви –
что, также, есть слов океан, ведущий свои горизонты сквозь небытие
к открытию пасмурных звезд поздней осенней флейты.

Кто настоящий друг,- узнаешь ты в беде,
Об этом скажет всякий и везде !
По-настоящему блеснувшей вам удаче
Порадуется также только - настоящий ...

Богатство - это крепкий город,
Стен наподобье крепостных,
Где на площадке для обзора
Покрасоваться не зазорно...
Беда для бедных - скудость их.

Но лучше бедный непорочный,
На тело голое тулуп,
Чем богатей дородный очень
С устами лживыми и склочный,
Особенно когда он глуп.

Под юрисдикцией Канады -
Так думает иной кацап -
Имение ценней награды.
Оно - высокая ограда
В воображении глупца

И только. Ведь богатый дядя
Мудрец, но лишь в своих глазах.
А бедняку, во лбу семь пядей...