Та колыбельная

Intro:
Oh Maria, oh Maria, oh Marie, oh, ah

Oh when she speaks, this spanish words
It's like a fire in my soul, and it hurts
And when she moves, I cannot sleep
I think I'm strong, but I know I'm so weak
When she's next to me
Oh it's like extacy

Lonely Maria, Maria, Maria
You're such a beautiful but lonely senorita
Lonely Maria, Maria, Maria
Oh do you have the time, to kiss me oh Maria
Maria, Maria, I know
Maria I miss you so
Maria, Maria don't go
Baby I need you so

Oh when...

Картины - окна в мир другой,
Мир красоты. Без зла и фальши.
С них тихо льющийся покой,
Добром ложится в души наши.

Там неба синего простор,
В нём солнце, веселясь, играет,
И красота высоких гор
Своей холодностью встречает.

Плывёт в ладонях берегов
Речушка песней колыбельной.
Над разноцветностью лугов
День в вечер входит постепенно.

Когда не по себе порой,
Не хочет мысль угомониться,
Открою окна в мир другой,
Чтоб, всё забыв, в нём раствориться.

Скажите господа,что вам даёт свободу?
Богатство, слава,власть, а может быть любовь?
Я думаю земля,когда в ней ваша морда
И в ваших венах стынет ледяная кровь

Она вас нежно,словно пухом укрывает
И песнь, как в детстве,колыбельную поёт
Я знаю,вам и здесь свободы не хватает
Свобода у червя, который вас сожрёт!

Вечер тихо спускался на город, подбивая подушки-сугробы.
Он заглядывал в окна жилые и спешил поделиться теплом.
Прикурив от луны сигарету, зажигал маяки для прохожих.
И заботливо на ночь машины накрывал серебристым чехлом.
Эта женщина, в лёгкой тревоге, из-за шторы, с надеждою робкой,
Ищет взглядом кого-то у входа… (подожди, не грусти, он – вот-вот…)
Поправляя уложенный локон (не ошибся ты, вечер, похоже),
Отраженью в стекле улыбнулась, прошептала: – Я знала – придёт!

***
Два окна...

Ах, метелица! Родная,
В буйной пляске припусти,
Снежной россыпью играя,
След в былое замети.

Запрягай пургу шальную,
Да буран, храпящий зло,
Да накинь узорну сбрую
Буйну ветру на чело!

Вскачь несясь позёмкой злою,
В пыль сметая всё подряд,
Засыпай тропу в былое,
Заноси пути назад.

Хлеще, хлеще плетью вьюжной
Бей, стегай лихих коней,
Песней, хриплой и недужной,
В стужу сердце мне согрей.

Как взбесившиеся черти,
На которых блажь нашла,
От околицы до церкви
Кружат ветры...

Вы видели лето, вы видели лето,
Летящее в небе красивой кометой?
Скажите, скажите, вы видели это?
От яркого света я даже ослепла!

Оно пронеслось по созвездию Лиры –
Луне наиграло мотивы приливов.
А позже, в гостях у приятеля Марса,
Всю ночь танцевало кубинскую сальсу.

И чтоб охладиться, помчалось к Медведям –
У них ледяные пампушки к обеду.
Ковши колыбельную лету пропели,
Да так, что спалось ему ровно неделю.

Вернулось охрипшим, дождями примято –
С прической кустов и цветов...

в переплетах чувств, венки из грозы,
и спешить одарить это чадо уютом и лаской,
чтоб когда появилась на свет развернувшийся жизнь,
перед каждым детем расстелится заботливой сказкой
той, в которой как правило, будет хороший конец,
добрый молодец,
конь, приключенья, подковы на счастья,
где забытой любви негасимый огонь
полыхая внутри,
вдруг из дружбы становится страстью.
всех, кто тоже рискнул полюбить,
предложивши пойдем.
Вспомнив как,
появившейся в "грехо рожденье" детё...

"Великая Чистка" надвигается сного?
Оставшимся русским кранты!
Ну что же вы, деятели "террора"
Внутри собственной делаете страны?
На русофобию сваливают менты,
Тоже самое, как сами поступают,
Зачинщики ссоры, споров, и кутерьмы. 
А в Филях снабом трубы завоняли,
Бундовцы,"инородцы" и другие 
Эсеры,  анархист,  меньшевики.
(Карибский кризис) мы теперь на вы,
Под чьим - то чуждым влиянием.a
А. И. Серов и  Маленьков в опале,
Вон он гад, "алкаголик" и бич страны,
"Земля - Земля" из...

Августин, меня слышал –
Пела,
Колыбельную звёздам сна…
Улыбаясь,
Смущался и грезил
О заснеженных волосах…
Приближался к губам
Щекой горячей,
Так наделся быть одним
Из породы:
« - Люблю вас…»
Вечность –
Убегала, слагая стих…
О не странных
Почти и никто не вспомнит,
О иных,
Только шорохом старых газет,
Как и был,
И тогда, и теперь –
НЕЗНАКОМЦЕМ,
Только листьями светел свет…

Там, где вечером море целуется с белым песком,
Чьих-то ног заметая умело, но нежно следы,
Две отшельницы-пальмы во страсти сплелись узелком,
Замерев в вечном танце над самою кромкой воды,
Наблюдая за солнцем, скользящим по глади морской,
Утопающем медленно там, где дрожит горизонт,
Зашептали о чем-то ветрам изумрудной листвой,
Предвкушая мерцание звезд и спасительный сон.
Стайки маленьких рыбок игрались беспечно в волнах,
Наслаждаясь воды чистотой и желанным теплом,
Семь цветов...