Свод

По весне, прямой и переносной,
Жизнь воображалою несносной
Пробежала. Бантик завязала,
И язык мальчишке показала.

Жизнь…
Вот такая жизнь.
Как прекрасна жизнь!
Как пьянит она!..
Пей её до дна.
---------------
Времена…

Ранним летом, в лёгком сарафане,
Чище чем росинка на тюльпане -
Жизнь молчала... И с ума сводила,
И забаву в этом находила.

Осенью, на дождь бранясь устало,
Жизнь детей на праздник поджидала -
В тёплой шали выходила в сени...
Остывали на столе пельмени...

Сделано-прожито… Не повторяется…
Жизни закона, течение, увы, но прервётся могилой…
Это касательно лишь одного, для другого ж она продолжается…,
да наполняя, порою, какой-то ( Ведомой ль ему? ), но божественной силой…,

да призывая, куда-то, в какие-то ( Чёрт его знает! ) Великие Дали…-
Ведь индивид, для другого, всегда, словно тайна-загадка…
Вот почему одного ( и не скажешь иначе ), совсем избегают печали?
А для иного, судьбой, повседневность ( и мягко сказать… ) жутко гадка?

Прожито...

Как будто б на показ
Для злых и добрых глаз
Красивый желтый лист
Кружась, слетает в низ.

Он падает под ноги,
Ложится на дома,
Танцует на дороге
Красой, сводя с ума.

И в этом карнавале
Осенней красоты
Мы двое танцевали,
Мы двое - я и ты.

Ночь улеглась на плечи,
И в холоде теней
В осенний этот вечер
Мы стали чуть родней.

Танцуем с листопадом
В объятьях темноты,
И слов уже не надо,
Сбываются мечты.

На небосводе звёзды
Чаруют красотой,
Танцует вместе с нами
И...

За окном тишина,
Тусклый свет льёт луна,
Замыкается круг
Твоих ласковых рук.

И среди тишины
Мы друг другу нужны,
Ни твоей, ни моей
В этом нету вины.

Мелкий дождь моросит,
Воздух пахнет росой.
И осталась печаль
За далёкой чертой.

В синеве твоих глаз
Утонули дома,
А тепло твоих рук
Меня сводит с ума.

И когда ни - будь мы
С тобой встретимся вновь,
Ведь не зря говорят
Не стареет любовь.

Стыдливо пряча нежный взгляд,
Она прекрасна и скромна.
В её глазах огни горят.
О чём же думает она?

Кто сердцем овладел её,
Кто мысли перепутал все?
Лишь встречей с ним она живёт,
Лишь он приходит к ней во сне.

Она снего не сводит взгляд.
Как воздух он необходим.
А тысячи ночей назад
Он был с ней, он её любил.

И жизнь её была, как сон,
Была прекрасной, как мечта.
Но сон не вечен, он ушёл.
И ,вот, с тех пор она одна.

Никто не смог её обнять -
Любви она не предала.
Никто...

Эх, посмотрел бы ты, Серёжа,
на то, что сделали с Россией!
Она теперь совсем не то же,
что ты любил под сводом сини.
Она тогда была больною,
её кромсали и рубили,
и щепки с кровью голубою
к далёким берегам поплыли,
не став менять свой цвет на алый.
А ты, хмельной, любил коммуну,
в английском пиджаке, усталый...
Кому доверился?! Кому, ну?..
Как эти вирши комиссарам
беспечным сыпались помолом!
Как побежал - ещё не старым -
"задрав штаны", за комсомолом!
И как сорвался...

Ты так хотел, и я не стала спорить.
Зачем мне тратить попусту слова.
Мы разошлись, как парусники вморе,
Несясь на растерзание волнам.

Ирония судьбы, простая шалость -
Ты был со мной, а думал о другой.
Только не надо мне давить на жалость.
Меня не тронет взгляд лукавый твой.

Я бы смогла простить тебе измену,
Но только не притворство и не ложь.
А ты играл, как арлекин на сцене,
Не думая, к чему же ты придёшь.

Мне жаль тебя, поверь, я не ревную,
Теперь и не завидую другой...

Говорят, что часто дама
За рулём, как обезьяна,
С гордостью гранату держит
И кольцо руками нежит.
Вот скажи, как на духу:
Когда выдернет чеку?

Что статисты говорят?
Дамы много не шалят.
Умницы они красивы
И ведут неторопливо,
На дорогу зорко смотрят,
С зеркала глаза не сводят.

Вот попробуйте проехать,
Чтоб в столбы, людей не въехать,
Тени мягко положить,
Чёлку феном накрутить
И накрасить так ресницы,
Что бы каждый смог влюбиться.

В ушки вдеть златы серёжки
И браслетики...

Доброй верой под златыми куполами
Оживает православный Петербург,
И под своды храма чаще прихожане
С чистым сердцем и намерением идут.

Оживают пред иконами молитвы,
Исцеляя наши души и сердца,
И становятся дела людей открыты,
И наполненными верой до конца.

Возрождается духовность, добродетель
В нашей сильной и загадочной стране,
И в любви желанной вновь родятся дети
В каждой крепкой жизнерадостной семье.

Все как раньше: в окна столовой
Бьется мелкий метельный снег,
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.

Я спросила: "Чего ты хочешь?"
Он сказал: "Быть с тобой в аду".
Я смеялась: "Ах, напророчишь
Нам обоим, пожалуй, беду".

Но, поднявши руку сухую,
Он слегка потрогал цветы:
"Расскажи, как тебя целуют,
Расскажи, как целуешь ты".

И глаза, глядевшие тускло,
Не сводил с моего кольца.
Ни один не двинулся мускул
Просветленно-злого лица.

О, я знаю: его отрада...