Свободной да если поймут

Не поймут, даже если услышат,
А увидев, не разглядят.
Непонятное просто лишним,
Посчитав, отсекает взгляд.

Не приемлют, того что чуждо,
Люди в мире, назвав враньём.
И в своих сказок веря чудо,
Зовут ложью, мечту в чужом.

Очевидность признав за данность,
Лишь свою, суть чужих миров.
Превратят в миражей туманность,
Объяснением лживых слов.

Многогранна людей природа,
Не вогнать всех, в один шаблон.
И у разного, их народа,
Будет разным, страны закон.

И моралей чужих святыни...

Пройдут года, опомнятся народы,
И вздрогнут, глядя в прошлый век.
Они поймут, что все одной природы,
Что у них общий, предок Человек.

Да — Человек! — По сути, не по букве,
Он завещал им, добрых чувств полёт.
Но меж собой, они в войны безумстве,
Погрязли и — их мир в огне живёт.

И лишь слова, о равенстве и братстве,
Слышны во всех их странах от вождей.
Но явью им, не стать в наживе царстве,
Они мечтой лишь, будут для людей.

И не в чести, Честь в мире где за деньги,
Людьми был...

То не гром за окном, то не бури,
То не ветер взвыл стаею псов.
То в моей душе грусть небо хмурит,
И поёт-воет дико без слов.

Холодна и длинна ночь зимою,
И на окнах, узор её сна.
Утро сумрака тихой тоскою,
В новом дне поглядит из окна.

Всё по старому, всё как обычно,
Нет ни злобы ко мне, ни добра.
И опять как всегда безразлично,
Мир посмотрит мне в душу с утра.

Запрягу я в себе торопливость,
Побегу догонять стук часов.
А во мне грусти зябкая стылость,
Подгоняет, взвыв дико...

Не хвалите меня — я в смущении,
И неловким от этого стал.
Мне приятно, но всё ж я в сомнении,
В том что был я, достоин похвал.

Не ругайте меня — я в унынии,
Я же зла не желал никому.
Осуждения вкуса полыни я,
Сплюнув им, всё ж в себя не приму.

Что ж ко мне вы совсем равнодушны,
Безразличие ранив — гнетёт.
Мне внимание, как и всем, нужно,
Чтобы ведал я счастья полёт.

То далёко ко мне вы, то близко,
Чувства такта у вас нет совсем.
И меня оценив слишком низко,
Вы в моих глазах...

За молчания спрячусь стеной,
И не жди, мир моих откровений.
Как щитом, заслонюсь тишиной,
Безответных, безмолвных мгновений.

Чтобы я не сказал, это кто-то,
В нашем прошлом уже говорил.
Всё по кругу — на наши высоты,
До нас кто-то уже восходил.

А всё тайное явным стать может,
Наша исповедь в том же числе.
И печалью на ноль мир умножит,
В жизни днях, нас на грешной Земле.

Легко мир минус в плюс, а плюс в минус,
Обращает, меняя окрас.
И не взять, уходя в смерть, на вынос,
То...

Давайте помолчим, вы слов не говорите,
Так много их уже, сказали в мире зря.
Так много лишних их, причиной злых событий,
Сумели сделать люди, дверь в склоку отворя.

Давайте помолчим, ненужность многих знаний,
Печалей многих груз, так часто в жизнь несёт.
И в паутине их, устав ум от метаний,
Забудет мысли дерзкой, надежды и полёт.

Давайте помолчим, в словах излишних шум лишь,
Не могут они звуком, стать музыкою нот.
А говорить начав, других уже не слышишь,
И ум слова не слыша, их...

У беды ледяные руки,
И лик белый, как-будто мел.
Глаза полные тьмы и муки,
А взгляд острый, как сквозь прицел.

Голос, словно змеи шепение,
В нём враждебная жизни суть.
В нём угрозы прикосновение,
И бездушности мрак и жуть.

Но у бед имена быть могут,
Иногда, тех кто рядом жил.
Тех, чью мир по их дням дорогу,
Как черту по нам, проложил.

Так бывает — добра желая,
Люди этим печаль несут.
И вины за собой не зная,
К ним озлобленность не поймут.

Все свой мир и в нём счастье...

Двадцать два ноль-ноль,
Иглой в сердце боль.
Двадцать два ноль-три,
Всё горит внутри.

В кулак пальцев горсть,
На боль сжала злость.
Но того извне,
Не поймут по мне.

Смену до конца,
Спав лишь чуть с лица.
Доработав мой,
Путь держу домой.

Двадцать два ноль-пять,
Больно, но дышать.
Всё ж могу и боли,
Верх взять не позволил.

Двадцать два семнадцать,
Смог домой добраться.
Стен родных уют,
И тепло там ждут.

Двадцать три ноль-ноль,
Взята под контроль.
Боль и я опять...

Лишь если путь весь пройден,
В нём ясен результат.
Кто был, на что в нём годен,
Кто был, на что горазд.

Становится понятно,
Что было где и как.
Ошибок видны пятна,
И важный всем пустяк.

Незначимость заметных,
Тех, что везде снуют.
И важность неприметных,
Увидят и поймут.

Не всем за грех воздастся,
Людей мирским судом.
Продажности лукавство,
Так часто правит в нём.

Но что б в конце не ждало,
Пройдя лишь путь, поймём.
Зачем судьба желала,
Увидеть нас на нём...

Там в лесу на траве, под зелёной сосной,
Лежит камень, замшелый как древность.
Он с планеты другой, волей был колдовской,
К нам заброшен, сквозь тьмы бесконечность.

Подо мхом не видны, странных букв письмена,
Но их сила отводит все взгляды.
Не даёт камень видеть, землянам она,
Не доступны им, древности правды.

Своего часа ждёт, гость с планеты другой,
Ждёт взросления мира Земного.
Когда в нём перестанут, жить люди войной,
И когда его сутью, Творца станет Слово.

И тогда письмена...