Свинцовому танцовщику

Этот Строй, словно карточный домик,
дуновения лёгкого хватит,
чтоб разрушить предел Экономик,
правда жаль, что Народ, вновь, оплатит,
своей жертвой, ненужность страданий
( Он, наверно, для этого создан... ) -
вновь, не жди от Властей, оправданий,
ведь Россией, эффект сей, не познан...,
потому, как прорывами, вечно,
наша жизнь превалирует в Мире,
где в пути мы, причём бесконечно...-
анекдотом...- в прямом, аж эфире...-
Среди замков воздушных порхая,
с научением своим, столь безмерно...

Вот наступит
Скоро суббота -
Не вставать
С утра на работу,
Не разбудит
Выстрел из пушки -
Буду спать
Я крепко, подружка!

ПРИПЕВ:
Можно много отдать
За такую минуту -
Чтобы утром поспать
Хоть подольше чуток.
Вот придёт выходной -
За всю эту "мазуту"
Оторвусь я с лихвой -
Сверх... часов на пяток.

Я так рад, что
Снова суббота,
И сейчас
Ничто не охота,
Ах, как сладко
Спится под утро,
Веки глаз -
Свинцовые будто.

ПРИПЕВ:
На заре не буди,
Дорогая, подруга...

Спираль завершит виток.
Пора подвести итог.

Мой мир на последний миг
Пред взором моим возник.

Печатая грозный шаг,
Поднимется флаг атак,

Под ветром вздохнёт, — и вдруг
Раздастся неясный стук,

Как будто свинцовый снег
Упал на обрывки век.

До слуха донёсся слог,
Что часто я был жесток.

До слуха донёсся крик,
Что я не всего достиг.

Я знаю, что это так,
Но в этом виновен враг.

Он ветер забрал из рук,
Солгавши, что он мне друг.

Виток завершён. Навек
Я падаю в...

Кровоточащий свет желания смерти в желании жизни.
Облако ядовитого газа, распыленное поцелуем природы.
Скользкие черви звуков, осевшие в кальку слуха.
Воздух, отравленный потенциалом дыханья.
Грозовое небо в перьях болезненной тени души.
Позолоченная сера неутолимого голода.
Паучья смола безвременья на перекрестках зари.
Пепельный дождь плоти
в северном
сиянии
чахоточной истины…
Могильный экстаз последнего вдохновения,
последнего шага на острие безволия
в растительном тлении...

небо
разбавленное
мутной водой
заросшего дачного пруда

дождь
застоявшийся
на берегу горизонта
в расплавленном олове августа

лоза
змеящейся
свирели проводов –
хранящая чужие разговоры –
мое молчанье

и всюду
всюду
липкий пот и грязь
от сладости
дотошной правды
честней которой
только ложь
моя

небо
откровенное
окровавленное
окропленное
верой
честней которой
лишь
безбожие
моей молитвы

дождь
(затаившийся
в прокуренных легких)
разъедающий
кожицу взгляда...

За сотни вёрст отсюда,
За тридевять земель,
В края ты уезжаешь,
Где царствует метель.
И я с тобой прощаюсь,
Но, знай, не навсегда!
И встретимся мы снова,
Ведь ты – моя звезда!

Спасибо, друг мой милый,
За то, что в смуты дни,
Во тьме пропасть не дали
Твоей души огни!
Твой взгляд, твоя улыбка
И нежность твоих слов
Вновь превратятся в строчки
Моей души стихов!

Свинцовыми ночами
Не будет грустно мне
Не будет и печали,
Застывшей в тишине!
Лишь золота цвет тронет
Осеннюю...

Безнадёга… Безнадёга
От утра и до утра…
Вот бы солнышка немного!
Вот бы светлое вчера!

Все вокруг свинцово – мокро.
Остаётся лишь твердить:
«Безнадёга, безнадёга!».
Осень надо пережить…

В свинцовом зимнем небе Снежинка закружилась.
Из тучи тёмно- серой на свет она явилась.

В красивом белом платье, чиста, неповторима,
Была она прекрасна, да только нелюбима.

Играя с буйным Ветром над замком пролетала
И молодого Принца она там увидала.

Она любви искала, она к теплу стремилась,
Холодными ночами в окошко к Принцу билась.

Пока ещё не знала, как то тепло опасно.
Страдала и мечтала, но всё, увы, напрасно.

Принц вышел на прогулку- она над ним кружилась.
Устав, на...

Полынь рта, снег волос, ветер пальцев,
заплаканные солнцем глаза младенца, пустыня глаз мудреца.
В скупой, дребезжащей серостью осенней системе координат,
наскребаю сведенную сталь струны в окне уходящего поезда света.
Кричащие кошки, где-то рядом, их металлического скрипа когтей
ищет глиняная дощечка души.
Стреляю метафизической скукой волхва в каменное сердце ноября,
в вырванные волосы светила, в слепоту небесного ока,
в охрипшие связки ворон на проводах ветра.
В невзрачном небе...

Механически-разрушительно обновляя гигабайты дерьма
в пыльно-свинцовом черепе, распотрошенном мышиной возней,
завидуя первобытной чистоте обезьян,
лечу болезнь – наличие тела – парами медного виски
с крепкой табачной росой, периодически разбавляя стихами
(любовь к жизни)

Разбрызганная вода сознания находит и принимает
все новые формы, вливается в чашу осенней психоделии
(иду на поклон к интимно-краткому,
просвещенному моменту безумия,
засыпая бризом возлюбленных глаз...