Свекровь умерла

каждый в мире этом
по-своему одинок
прячась вечерами в собственный уголок
жалея ушибленное место
как всегда
с кем-нибудь
желанным
не вместе

я разрушил свой дом
не вернулся в тот сон
где умерла моя хрустальная невеста
в горле обид душит ком
откладываю
бессильно
самое важное
на потом

люблю я взять гитару
и струнами все сердце растревожить
когда ты не со мною
(с кем-то…где-то…)
и раны бередить тоской
о невозможном
и плакать музой одиноко
скрытно
внутри себя
я жалкий человек
заброшенный художник
но не пишу в холстах весну
когда всех солнце греет
захлопнута мне в счастье дверца
и птицы умерли в душе
лишь вечер наполняет
пропащим чувством горечи
бокалы сердца
и руной жгучею оно алеет
внутрь – провела – ножом – она
я словно на краю
неосторожно
сорвался...

Другие города…
Забытые мотивы…
Отпущенные дни
Нам только сосчитать...

Весенняя пора…
Ушел февраль лениво…
Мы здесь с тобой одни…
Нам нечего терять…

***
Чужие города…
И одинокость судеб…
Наивных и смешных…
Надежда умерла…

Весенняя пора…
Что дальше с нами будет?
Так много слов нелепых…
Одна… теперь одна…

***
Чужие… я и ты…
Бессонница и слезы…
Так много лишних слов…
Так мало… не спасти…

Засохшие цветы…
От прошлогодних весен…
Ты в отголосках снов…
И в жгучей...

Седой туман прощальным поцелуем
Касается холодного стекла.
Он был влюблен в немножечко святую
(Потом она порочной умерла).
Он ей читал постылые молитвы,
И пробуждаясь в полночь ото сна,
Он понимал – ее душа закрыта,
И у нее сейчас опять весна.
Она ему покоя не давала
Ни днем, ни ночью, ни в вечерний час…
Она во мраке как звезда сияла –
Рождалось утро, и ее свет гас.
Но он готов был верить в эту сказку:
Ее пороков он не замечал –
Лишь только бы ему дарила ласку.
Она дарила. Он ее...

Душа мая избитая устала,
От ширины своей и глубины,
В ней места много, Бога мало.
Терпенья чаши горечью полны.

Я растерял все краски своей жизни,
Уже не снятся радужные сны,
И негатив давно стал позитивом,
Все умерли желанья и мечты.

Давно хочу уснуть и не проснуться,
Чтобы оставить этот грешный мир,
В пороках и грехах не захлебнуться,
Чтоб не похмельем был закончен пир.
Владимир Тихонов.

Дождалась.Вся родня уснула.
С трудом к постели добрела.
Лишь о девичестве вздохнула.
Легла.Сложилась.Умерла...

Прости меня моя любовь...
Я ненавижу уходить не попрощавшись...
Но в театре этом моя роль
закончилась еще и неначавшись...
Я с болью в сердце ухожу... Прощай...
Ты мой чудесный сон, мое знаменье
я счастлива была с тобой, ты так и знай.
И ни к чему все эти глупые сомненья...
Но там куда иду там нет тебя...
Увы, сворачивать назад довольно поздно...
Но лучше умирать тебя любя,
чем жить не помня свой любимый образ...
Не нужно плакать или горевать
и ставить на себе нелепый крестик...
Я...

Безудержно-неистовый рассвет ворвался.
Смял тишину уютных скучных снов,
взорвал мелодию старинного романса
грозой со шквальным ветром до основ.

Беззлобно рокоча, дряхлеющие царства
Встряхнул, как мать дитя, омыл дождем.
Всех, в ком не умерли свобода и бунтарство,
Зарницей полыхнув, благословил Огнем.

Неужто мало было бед народу?
Неужто прогневил он, чем богов?
Неужто потерял совсем свободу
И пал под тяжестью своих оков?

Хватало ведь министров – казнокрадов
И вечно пьяной знати и жрецов
И короля измазанного шоколадом,
А также разных там бандитов и воров.

Так тут ещё Антониева дочка
Свои порядки начала вводить.
- «Все будет, так как я скажу и точка.
А тех, кто против, палкой буду бить.

Министры, что-то вы, тут разжирели.
Зарядку надо делать по утрам,
В спортзал ходить по...

Я умерла?-
Открыв глаза, спросила она.
Ты давно мертва…-
Резко ответила тьма.

Где я?-
Искала знакомые места.
Театр – сплошная игра,-
Прошептала ласково тишина,-

-Ты стала шутом,
Сама выбрала роль;
Играй, ведь любишь жить с обманом,
И слова твои пусть исповедуют боль.-

- Музыка громче, сегодня премьера,
Отчаянье дарит настоящие слёзы,
Предстоит нам умора,
Занавес поднят и двери открыты.

Платье из красного шёлка надели,
Серебро пылает и в ушах, и на шеи,
В предвкушении...