Суровый

Весенний лепет не разнежит
Сурово стиснутых стихов.
Я полюбил железный скрежет
Какофонических миров.

В зиянии разверстых гласных
Дышу легко и вольно я.
Мне чудится в толпе согласных
Льдин взгроможденных толчея.

Мне мил - из оловянной тучи
Удар изломанной стрелы,
Любдю певучий и визгучий
Лязг электрической пилы.

И в этой жизни мне дороже
Всех гармонических красот -
Дрожь, побежавшая по коже,
Иль ужаса холодный пот,

Иль сон, где некогда единый, -
Взрываясь...

Не мир, но меч. Слова Спасителя суровы,
И предрекают нам все ужасы войны.
И вновь воронки от крови бойцов багровы,
И как жемчужины – мгновенья тишины.

Я был и знаю, как товарищей теряют.
Я видел смерти торжествующий оскал.
И знаю твёрдо: наша рать не проиграет,
Какой бы враг над ней победы ни искал.

Мы искони с мечом в руках. Сыны державы
И внуки тех, что заслонили грудью Русь.
Не опорочим мы России прежней славы
И защитим страну Иванов и Марусь.

Но только помните, изменники...

Ты перемешиваешь огонь в камине
в далеком обветшавшем замке, в северной стране.
Мы здесь вдвоем, разгадываем станцы «Книги Дзиан»,
это – книга Пролога,
Читая эфирные междустрочья,
сердцем вспомнив сензар и санскрит,
и наслаждаемся гармонии последней глубиной.
Тускнеет свет, но ты спокоен, мудр и над судьбою властен.
Который век мы ждем своей Звезды…
Мы выбрали спуск вниз, чтобы подняться Вверх,
но мы свободны изнутри,
взгляд ясновидящего кротко ясен…
И не проложены морщины страха на...

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...

О лошади ни слова,
Который воз везла.
Ведь здесь она основа,
Такие вот дела.
О мужике ни слова,
Который ее впряг.
Да, бабы, жизнь сурова,
Она, возьми, и бряк!
А, в общем, так и надо,
Как есть, тому и быть.
Упала с воза баба,
Всем легче стало жить!

Божок любви,мне стрелы горячей,
Слезой любви,скатилась по щекам.
И нежности мне дорогой милей,
Как я подобен грому небесам!


Но если ты и правду превозмочь,
Решишь,что мир не поддаётся тлену,
Суровостью я волею возник,
Она ведёт к немилости и плену.


И если я погибну в цвете лет,
Кто трепетно мне сердцем превозможет?
Или и лилий нежности букет,
Какое сердце подарить мне сможет?


Не позабудь,перевернуть листы,
Тех слов,в сомнении что оставляешь ты.

Вот, оно, какое – лето молодое:
В солнечных рассветах птичий хоровод!..
Мне бы отравиться – этим летним зноем,
С берега крутого прыгнуть в свежесть вод…

И ловить там солнце не боясь обжечься.
С облаками дружно по теченью плыть.
От суровой жизни начисто, отвлечься,–
И часы безумства в речке утопить…

И балдеть от счастья – растворяясь в волнах,
И мечтать о чём-то, щурясь в небеса.
От ближайшей церкви – насладиться звоном:
Принимая сердцем – музыку Творца!..

У каждого, наверно, есть краешек Земли,
Куда приходит он уединиться.
Там тишина и красота природы,
Там пение птиц и перелив речной волны
Душу успокоит, когда она наполнена тревогой,
А сердце в печали голубой томится.

Я каждый раз спешу туда, на краешек Земли,
Когда душа наполнена печалью,
Но на мгновение уединившись
В тиши лесной я в детство окунусь
И вспомню юности года.
И снова сердце наполнится болью…

Очнувшись от нахлынувших воспоминаний
Я вновь вернусь в суровую...

Антикварною мглою Мадрид
Фей унижет иль каморной сметью,
Цветит Асия мел для Ирид,
Писем тушь и равна междометью.

Где еще тьмы искать ледяных
Желтых розочек, вишнелавровых,
Па-де-баск танцовщиц площадных
Менестрелей пугает суровых.

Тень Мигеля в одесный Колон
Век летит и биется о мрамор,
И горят во незвездности лон
Мертвых дев свечи тягостных камор.


Четыреста восьмидесятый опус

Бледный воск мишурою златой
Увием, паки свечки тлеенны,
Се и розы полны темнотой,
И ваяния...

Ах,домик мой,ах,домик мой!
Он на горе стоит крутой,
Вагонкой буковой обшит
И как дворец имеет вид.
Ну где ещё такой найдёшь?
Из-за него такой галдёж.
В газетах пишут,что я вор
И всех чиновников позор,
Что я бесчестный чинодрал,
Что на законы я плевал.

Ах вернисаж,ах вернисаж,
Какой позор,какой пассаж!

Министр даже прилетел,
Всё с интересом рассмотрел,
Зашёл в пристройку и гараж,
А там машин,как вернисаж!
Суровым оком он взглянул
И очень тонко намекнул,
Что мол,давай...