Судьбоносная поэзия

Солдат, спасал я тебя не раз
В этой извечной людской войне.
Ни дым пожара, ни едкий газ
Попортить жизни не могут мне.

Солдат, а помнишь, как военрук
Гонял нещадно твой батальон
В противогазах, за кругом круг -
Тираном злобным казался он.

Теперь ты к битве любой готов,
И неразлучны с тобою мы.
Пусть будет фильтр всегда мой нов,
Пусть будет шланг мой «твоей» длинны.

Солдат, со мною ты – просто Бог,
Сморить не сможет тебя ни что,
Коль облачить ты в резину смог
Без сожаленья...

Каждый день с утра до ночи
петушиные бои
И не могут пару строчек
прозу жизни изменить.

Депутаты, кандидаты
хватко борются за власть –
на кону лежат богатства
сверхдоверчивых козлят.

Победит в бою сильнейший.
Проигравший промолчит,
когда станет пересмешник
правду жизни говорить.

Серый волк не изменился,
и под шкурою овцы
хитрый зверь зубами впился
в кость… Предания свяжи!

Он говорил мне: "Делай! Или не делай вовсе!
Только, прошу, не пробуй! Всё это ни к чему!"
Я, средь путей Вселенной в этом застряв вопросе,
Суть объяснить пытаюсь сердцу, душе, уму...

Если совсем без пробы, как же возможно действо?
Пробовать нужно, чтобы силу понять свою
И, осознав возможность, в разных делах житейских
Быть ко всему готовым, я же - солдат в бою.

Долго искал ответы, рядом - так близок локоть -
Я их нашёл случайно в тайный урочный час...
Мастер сказал мне: "Делай...

Толпа восторгом заходилась: "Браво! Бис!",
Как водопад, струился шум рукоплесканий,
Но не явился он тогда из-за кулис...
Он гениален, но, как каждый гений, странен...

Он отыграл для них двухчасовой концерт,
Смычок рождал на свет божественные звуки,
Что даже самый злобный критик и эксперт
Склонили головы, скрестив покорно руки...

Я поняла по глубине безумных глаз:
Даря им счастье этой музыки и силу,
От энергетики толпы он впал в экстаз,
И я тот час в его гримерке появилась...

Он...

В полнолуние в старом саду
Обозначена новая встреча,
На качелях тебя я найду,
Воспевающим жизненный вечер.
Оторвавшись на миг от земли,
Над вершинами леса взмывая,
Ты читаешь творенья свои,
Слогом в воздухе нежно играя...
Что качели? Попрежнему жизнь,
Где паденья сменяются взлётом;
Иня\Яня обычный эскиз,
Что в полёт отправляет кого-то,
Приземляя обратно затем,
Чтоб напомнить о движущей силе,
Что питает собою тотем
Притяженья к земному светиле...
Нет, мы жизнью не будем играть...

В серебряном столбе
Рождественского снега
Отправимся к себе
На поиски ночлега,

Носком одной ноги
Толкнем другую в пятку
И снимем сапоги,
Не повредив заплатку.

В кофейнике шурша,
Гадательный напиток
Напомнит, что душа —
Не мера, а избыток

И что талант — не смесь
Всего, что любят люди,
А худшее, что есть,
И лучшее, что будет.
1970

Ты мое вдохновенье забрал,
В торопях убегая из жизни,
Обронил ты частичку себя,
И рассыпал душевные брызги...
На коленях в ту ночь под луною,
Собирала их судорожно я,
И с надеждой, и в сердце с тоскою,
Я мечтала создать тебя...
На асфальт покатилися бусы,
Алый цвет помешал мне творить...
Это было послание свыше-
Без тебя научиться мне жить....

Крылья сотканы из неба,
Нимб из звезд над головой,
Ты протягиваешь руку,
Говоря «Идём со мной!»

Ты приходишь в час страданий,
Час тревоги и нужды,
Ты шагаешь в ореоле
Пепла, пыли и золы.

Под истошный скрежет стали,
Вой болгарки, шум толпы,
Ты торопишься на помощь,
И бежишь на зов мольбы.

Ты бросаешься в пучины,
Всё готов отдать за ноль,
За обычное спасибо,
И простое «Мой родной..!»

Ты не Бог, и ты не ангел,
Ты небесный постовой,
Ты нужнейший из нужнейших,
Ты...

Слишком быстро бьется сердце
У танцующих цветов,
Слишком часто об пол бьется
Звук невысказанных слов.

И зарёй вздымает пламя
Бедный, бедный мотылёк,
Под лампадой, в тронном зале
Тускло светит огонёк.

Шелест платьев, скрип паркета,
Мягкий бархат под рукой,
Он, она, и тихо где-то
Вальс играет кружевной.

Словно бабочка порхая
По разбитому стеклу,
Долгий взгляд короткой встречи,
Подарила ты ему.

Но давно погасли свечи
В замке призрачных шагов
Бал окончен, стихли речи
Ночь...

Не ляжет мне на плечи ночь,
когда б того она хотела,
и душу я не дам волочь,
по камням лунного предела.
Вцеплюсь руками в тверди плоть,
покорно стану ждать забвенья,
покуда света нити вновь
вонзаться будут в моё тело.
И возглас мой лишь Ты услышишь,
Мои стенанья и слова,
и лик твой тонкий и печальный
затопит нежности слеза.