Стыдиться

Любовь пронзив сердца,
Заставив учащенно биться,
От предвкушений радости
И разум отключив,
К безумствам призывает их тела,
В порывах страсти
Жаждут пары слиться,
И словно змеи заплетаются тела,
И ключик срамный
Погружаясь в скважину срамную,
Соединяет плоти воедино,
И наслаждаются они интимом,
О времени на время позабыв,
Отбросив стыд и всякие дела...

***/Ереван 08.14 г./***

Вопреки неземному обету,
Грешной цели своей я добьюсь,
Одержав над тобою победу,
Я опять твоему Богу молюсь.

Предала я свои идеалы,
Отступила от веры опять,
И твои инициалы
На руке вновь свечой выжигать.

Мы с тобой два языческих бога,
Я - огонь, ты - хмельная вода,
Двое нас, но одна лишь дорога,
Не сойти нам с неё никогда.

Я пылаю и дымы туманом
Ослепляют людские глаза,
Ты дурманишь и манишь обманом
Мы огонь и вода навсегда.

Вопреки непокорной стихии
Ты остудишь горящую...

Не дотянет соседка до холода,
Очень точный и страшный расчёт.
И предчувствие скорого голода
Вновь под ложечкою засосёт.
Отходила, отпела, оттопала,
Помесила и глину, и грязь.
Но сейчас наподобие штопора
В эту грешную землю впилась.
Может, там хорошо, может лучше там,
Но пока что и здесь ей почёт.
И с белёсым, как лунь, первым лучиком
Свою скорбную древность несёт.
Что на памяти – жизнь, доля-долюшка,
Рассказать и заплакать навзрыд.
На краю перейдённого полюшка
Обошли сожаленья и...

О жизни только лишь, о ней, и не переча
сказке дней, без ран и без сознанья тоже,
сочтут и без тебя, итожа, ты в силе или пр
осто так? и впаривать не надо гак, ведь
это нам совсем негоже, косите травы поутру,
пока роса, сейчас умру от смеха, чуда,
ради слова, оно родилось, где основа?
раскинул самобранку речи? неописуемы
те течи? чужбины каламбур и родины
отродье?
- Дороже что для вас? Словесность? образ
наших дней? (всё "подытожа"), будь скро-
мней? или развязан без предела...

Увы, пока не изменить, и от стыда(?) ли рожа рдела,
или от хмеля загорела, и радость горем не давилась,
собою мерзость вся упилась... напилась яду ты и
рада, что смотришь новости из ада, где твой арх-
ангел с наглой мордой пытал чертей собою гордый.
А жизнелюб пускал всё уток из прибауток лжи и
шуток, мудрец и жрец телеэкрана, любитель сыра
и капкана. Всё вопрошал- что вам дороже? Петля
на шее или вожжи... они под хвост ему попали, и
видно что-то натирали, стенанья смешивал с моль...

Я однажды все-таки приду.
Отворю скрипучую калитку,
По ступеням крашенным войду
В дом, скорей, похожем на улитку.
Где-то там калачиком душа
Матери тихонечко свернулась,
Но навстречу мне не встрепенулась,
Просто затаилась, не дыша.
Все боюсь, что вдруг не донести
Ношу непосильную – страданья.
Сыплются из маленькой горсти
Горькие мои воспоминанья.
Говорят, что жизнь всегда права,
Как ни больно наблюдать картину -
Время старит лица и слова,
По углам вплетая паутину.
Нет ни сожалений...

Но ведь будет когда-то такое,
Хоть в пророки совсем не гожусь.
Отволнуясь и отбеспокоясь,
Приподнимется древняя Русь.
Порасправятся крепкие плечи,
Глянут очи её далеко.
И глагол, будто колокол вечный,
Зазвучит высоко-высоко.
Это будет, конечно же, будет,
Только мы, как всегда, не при чём.
Нас, погрязших в паскудстве и блуде,
Этот свет не коснётся лучом.
Ведь случится когда-то такое,
Упреждаю себе без стыда…
…Даже если мы души отмоем,
Всё равно нас не пустят туда.
2000г.

Нашумелись?
Теперь бы покоя,
Да уснуть на прохладном полу.
В благодатное время «застоя»
Радиола хрипела в углу.
За два поля,
За три огорода,
От скрипучей калитки до звёзд
Я считался слугою народа,
И видать до него не дорос.
Но не шибко об этом печалясь,
Не валился в слезах на кровать.
Если молодость в самом начале,
Так о чём же ещё горевать?
Были ночи звончее, чем песни,
И цветы и созвездья дарил
Первой встречной,
Как будто невесте,
А какие слова говорил!
Как умел заговаривать...

В.М. Антипову
Давний товарищ, давай помолчим,
Этот недуг наш неизлечим,
Просто ещё именуется – возраст.
Что же в нём было?
Да много всего,
День позабылся, и стёрлось число,
Слово осталось да радостный возглас.
Были горласты, нахальны, юны,
Дети больной и огромной страны.
Может, и сами-то заболевали.
Дальний не вспомнит,
А ближний простит,
Только понятия – совесть и стыд
Скурвиться нам до конца не давали.
Что же имеем?
А то, что живём,
Чаще вздыхаем и режем поём.
Жизнь потекла...

Исполнены дерзкой отваги,
От здравого смысла вдали,
Мы гласность подняли на флаге
И сами же в ужас пришли.
Под снег, прошлогодние листья,
От скважин замочных скорей,
Застенчивое бескорыстье
Ушло изо всех словарей.
Забыв состраданье и жалость,
Толпились у сытых корыт.
И что нам в итоге досталось?
А зависть – сменившая стыд.
Сквозь щель занавесок и ставен
Блуждает зрачок в полумгле.
Неужто потомкам оставим
Копание в грязном белье.
И что мне престиж или имидж,
Заплёваны наши дворы...