Стреляли оба

Меж собой короли поругаются,
И войной друг на друга идут.
И тогда те что снизу сражаются,
И друг друга без жалости бьют.

Королей всех лишил народ власти,
Не они правят миром сейчас.
Но не будет от этого счастья,
Когда в бой демократы шлют нас.

И опять те что снизу воюют,
И опять где-то хаты горят.
А на танцах девчата тоскуют,
Не хватает на всех них ребят.

И опять вместо свадьбы — поминки,
Пареньку будут где-то справлять.
Гибнут чьи-то сыночки-кровинки,
И от горя с ума сходит...

Я был убит. Обрызганы ромашки.
Наверное, снайпер. Выстрел был один.
Он здесь сидел. Он не давал промашки.
А я всегда здесь за водой ходил.

Родник журчал, ключом стучал холодным.
Я умывался. После долго пил.
Сюда всегда я приходил голодным,
всё – ранним утром, и назад спешил.

Потом мы ели, а потом стреляли,
всё, как-то вяло, как-то невпопад,
уж две недели линию не ровняли,
был две недели каждый сыт и рад.

Дышали две недели мы июлем,
купались в речке, кушали грибы.
И вот теперь...

Ночью спросил товарищ
О том, как дела обстоят
С девушкою, понимаешь,
Чьи очи так страстно горят.

Я толком не знал что ответить...
Мы снова ищем себя.
Чтобы чрез время встретить,
Как тогда, под огнём сентября.

С Кристиною всё в порядке.
Бывает, как будто случайно,
Взглянём друг на друга украдкой,
На улице, или за чаем...

Затем улыбнёмся скромно,
Как будто бы про себя,
И затем улыбнёмся снова,
Вспоминая те вечера...

Вечера, когда звёзды на небе
Кричали в свой голос весь...

Нефть и алмазы
Затмили глаза.
Жизнь человека
Для вас чепуха.

Что же творите вы, "звери"
Сколько у Бога детей?
Вы загубили, идя к своей цели
Быть на престоле, выше людей.

Их вы в Афгане стреляли
И убивали в Чечне.
Кровь на Балканах пускали
Бог вам воздаст на суде.

Африку кровью залили
Ближний горит Восток.
Где вы еще не сгубили?
В мире зеленый росток.

Что же вы взрослые люди?
Руки по локоть в крови.
В детстве играя в "войнушки"
В мир, войну принесли.

Все мы рождаемся...

Полковника — четыре пули
достали... в центре аж, Москвы,
и слухи, сразу, всколыхнули
( стреляли «профи» ) слог молвы,
струящейся — тропой терзаний,
кто прав, кто нет, а посему:
скользящей долей, меж страданий
итогов смертных... Но ему,
Истории, по Праву, фраза
принадлежит ( то о Чечне,
меж рейдов адовых спецназа,
на непонятной всем войне ):
«Здесь, Родины не защищаю,
в отличии от сих «мирян»!
Я - «тракториста» понимаю,
средь бесконечности «крестьян»!
Судьба, во мщении, одержима...

Врубили тревогу, средь белого дня,
аж стёкла дрожат! - Власти ль хохот? -
Привет, от неё, мол, цените меня,
заботой о вас же, пусть, грохот,
пусть, в мирное время, но знать бы пора,
живём мы в тревожные даты...-
Народу — намёком...- жизнь, часто, игра,
но все мы, по оной, солдаты,
а это уже — обязательства чтить,
военной стези подготовку...-
Готов ли, Отчизне своей, ты служить?
Способен держать, всё ж, винтовку? -
С агрессором биться, чтоб в равном бою
( Но кто он, не ясно, по факту...

Она у Бога, я - в краях земных,
Она ко мне приходит с высоты.
У нас один Детёныш на двоих,
И боль одна о нём, и все мечты,
И мы по-женски с нею говорим,
Рождаем стих под сигаретный дым.

Декабрь был слезлив и добродушен, и хроника о хрониках молчала, и аспид-СПИд, молвой обезоружен, - жестокостью не жал жалея жало.
И так бездомно, так бездумно было... И пить, и петь, и в пляс, и в плен хотелось. Вмиг вихрем по кружалам закружило, прелестницы подмигивали мило дарами даром исцеляя тело...

Мы в детстве совковом, в дворовых боях,
Стреляли друг в друга прицельно,
И шпульки хлестали по телу, но я,
От боли кривился, но вёл свой отряд
К победе, как Жуков под Ельней.

Фашисты уроды – гранаты для них,
Своим – кому флаг, кому орден,
И «Гитлер капут!», ну а если же - «Nicht!»,
То значит, противник в геройство не вник, -
И скоро получит по морде…

Возможно, что враг был в окопе ином,
И путь преградили нам танки,
Но, видно, судьбой сохранить не дано…
И тёмной воде предпочёл...

Интеллигентный пьяница июнь лизал сапфиры луж озёрных,
а город чахнул в солнечной пыли. Сплетались липы сетью малахитов;
плелись обугленные гребни облаков, на черепицу тяжестью дыханья
смотря с небесной мостовой. Шумели трав надорванные крылья,
и, жаром ветра приземленные, ложились под серп глухих подошв.
Сквозь ржаво-пепельный загар стреляли током грусть, и сухость, и усталость
полуоткрытых окон и дверей. Молчаньем рыбьим холодело
трамвайное кольцо зрачка; и, лишь пыльца дрожащая...

Кто же знал, кто бы мог догадаться,
Что мальчишки так рано уйдут?
Что им не придется влюбляться
И песен они не споют.

Не споют, как горели деревья,
Не споют, как стреляли дома
И ребят, что нашли в БТРе
Опознать не могла вся страна.

Не пройдешь ты по улицам города,
Из домов бьет свинцовый огонь,
Это все, кто защитники Грозного
Стороны или той, иль другой.

Сколько душ убито напрасно!
Журналисты, солдаты, друзья…
Боже мой, как все это опасно!
Но прошел этот путь! Выжил...