Стрекоза уселась на запястье

У меня есть стрекоза,
В сказке,что найдешь едва-ли.
Глазки-блюдца-бирюза,
Изумрудные бока...
-вы такого не видали!
Как ручей смеётся нежно,
Львиным рыком страшен гнев.
Как кокетка улыбнется,
прильнув слегка изящным телом,
И с собой зовёт в полет

То – самолёт, то – вертолёт.
Так красив её полёт,
Что завораживает взор…
Её крыло – сплошной узор,
Большие, в сеточку глаза.
Красотка в небе … (СТРЕКОЗА).

а мне по нраву больше стрекоза
она красивей муравья
она в любви, в лучах порхает
живет не долго, смеясь сгорает

Ты зачем уселся рядом
Не со мной
И в глаза глядишь с любовью
Той другой?
Музыка играет тихо,
В вальсе сад.
Я как будто бы случайно
Ловлю взгляд.
Что в нём: боль, тревога, холод,
Свет огней?
Нет, лукавая улыбка
Прежних дней.
Я гляжу в них, словно в омут,
А вокруг
Ветер весело гоняет
Теней круг.
Чуть заметно улыбнулся,
Отвёл взгляд…
Понимаю, ты не очень
Встрече рад.
Да и я не испытала
Прежних чувств.
За тобою наблюдая,
Вдаль я мчусь.
А луна на небе...

Хлопнет ветер зелёной фрамугой,
зашумит в голове вешний хмель,
чьи-то руки, на грани разлуки,
тёплый вечер проводят за дверь.
Лунный холод скользнёт над кроватью,
запирая дыханье на миг,
чьи-то руки движенье подхватят,
будто холод нуждается в них;
кинут жест беспросветно-бессрочный
в тишины погребальную степь,
чтобы, солнцем полночно-немолчным
согреваясь, опять умереть.
Дым фонарный, не пойманным вором,
окна вскроет, взгляд бросишь, а там –
опускаются руки покорно,
чтобы снова...

Часов браслет сдавил запястье,
Стал пульса ритмом их тик-так.
Ах, как же просто может счастье,
Сломать, за миг один, пустяк.

На что запрета нет, то можно,
Но манит то, на что запрет.
А верно это или ложно,
Жизнь позже, нам даёт ответ.

Ни в чём, нет в мире постоянства,
Запретов, может пасть стена.
Когда в стране власть государства,
Вдруг смоет, перемен волна.

Идеи братства и свободы,
Дурманят мир из века в век.
И восстают за них народы,
И бьёт кого-то человек.

Часов...

Я Садовое кольцо
на твоем сомкнул запястье,
подними свое лицо,
поцелуй меня на счастье.

Возникая из тумана
надцатого февраля,
Аллилуева Светлана
ничего не говоря,

так же, как ее родитель,
непостижная уму,
словно громкоговоритель
излучает тишину.

Черных памятников между
за кладбищенской стеной
Аллилуева Надежда
поднимается с луной,

с желтой розою небесной
в тонкой девичьей руке,
весь двадцатый век железный
у нее на поводке,

белый плат как покрывало
у нее на голове...

Там, где трАвы
- осоки тонкой глубокие заросли...
Там, где сердце
дикое
из клетки своей выпрыгивает,
Где ветер с ивою
нежной
сладко заигрывает...
А ива внемлет ему
каждой своей веточкой-
-волосом...
Мы бежим с тобой, милый,
по-полю
трепетно голые
Сквозь жизни волокна,
нежно касаясь их.
Твоя улыбка милая
- мост
над пропастью невозможности.
Твои глаза, любимый,
- море,
в котором хочу раствориться полностью...

* * *
Звёзды в моих глазах - это мысли о тебе, любимый,
Нить...

О, эти письма из Эдема,
кожей к коже...
Жди поздний синий,
Пей огонь... слова устали...
Ты, шепотом одетая во всё.
Все туже шёлк и строки на запястьях,
Вода прикосновений талых вод,
Крест-накрест... руки и...
И абсолютный звук пройдет мурашками
По обнаженным венам.
Мой бледный зверь
Ступает в лунное свеченье...
Кто знает ноты, тот не знает правду нот...
Кто знает форму, тот не знает
Осенних бабочек касавшихся огня.
Мои стихи к тебе, мои тебе стихи... в них я горю...

Виски сожмут вдруг боли пальцы,
Пол станет зыбким под ногой.
И пред глазами пляшет танцы,
Тень, тронув сердце темнотой.

И холод трогает запястья,
Щекочет кончики зубов.
И мир в предчувствии несчастья,
Глядит угрюмостью углов.

Без боли нет живого тела,
Она в довесок к жизни нам.
Знать небо так воздать хотело,
За тягу наших тел к грехам.

Ум это принял, но облегчить,
Не смог тем боли головной.
Кто свыше ею был отмечен,
Не знает от неё покой.

И в пальцах боли жизнь сжимает...