Столетие катастрофы хх века

«Намерениями дороги устилали, вели и
безвозвратно пропадали, распутья не минуя
пролетали, дела, свершения, по ним суди и
будешь, ты храним, а правдой напугать не
трудно, а благость мотиваций в ад», «Не закопай
ты истину под землю, а винограда косточку
и семя, что прорастут, накормят, напоят, а если
мак, не уродит, столетье, и голод, не случится,
нет, а рыба, на кукан, попала, на обед, судьба,
друзей накормишь, ей, в трубу сыграешь и бро-
вей, ты в кучу не своди, и огород не городи».

Нежность щёк, светилась, фосфором натёрла, цен-
зуры не было, поток, центростремительной вол-
ны, на покрывалах явных, рьяных, реальностей,
где тень отсутствует и свет, отталкивание букв
от слов, звезда, что верх, стремится, до схлопыва-
ния рукой подать, где коллапс, сингулярность,
благодать, летящего в другие измеренья или зас-
тыть, преследуя мгновенье, чтобы запомнить нав-
сегда, и скорби маску нацепив, рассредоточие ума
рассеянность, молчанья звука, галактик, млечного
пути...

Изумрудная вена Сены, её каменный берег смотрит на город света,
отравленный модой любви и шансоном.
Мельница Мулен Руж перемалывает ночной воздух Парижа –
ночь, его второе имя, его сердечная мышца.
Зоб Триумфальной арки; скелетообразный Эйфелев гвоздь
вонзается в лобную кость в любой точке пространства;
призрачный запах масла и акварели с Монмартра;
в музейном саркофаге Лувра жует улыбку Мона Лиза, затертая до дыр,
икающая сотни раз на дню в проклятьях Леонардо;
разбросанный окрест...

Изменила рисунок созвездий,
Вечность, снова звезду погасив.
Грузом тяжким, ушедших столетий,
В пыль планеты её превратив.

Нелинейно пространство и время,
Мы по срезу времён жизнь пройдём.
Мы во времени плоское племя,
Оттого суть его не поймём.

Есть одна только степень свободы,
Для людей, пока в теле живём.
Лишь вперёд, проживая мы годы,
В своей жизни, сквозь время идём.

Словно вехи в том времени даты,
К ним привязаны крепко судьбой.
И живём, мы забыв что когда-то,
Зажигать...

Давно я прошу,
- Подари мне гитару,
Мне без гитары не жизнь.
Как струны ее
Прозвучат величаво,
Взлетят за птицами ввысь.

Давным-давно
Умчалась юность,
Но, с каждым днем веселей,
Она поет,
Как будто струны
В душе проснулись моей.

Подружишься ты,
Знаю я, очень скоро,
С гитарой звонкой моей.
Поможет она,
Вопреки всем раздорам,
Любить друг друга сильней

Пусть дни чередой
Пробегают беспечной.
Поверь гитаре моей:
Она не предаст
Будет с нами...

Мы головы свои склоняем низко
Букетом алым любящих сердец,
Над женской славой солнца ярким диском
Пусть возгорится пламенный венец.

В нем символ жизни,таинство рожденья,
Ночей бессонных и тревожных дней.
В нем тяжкий труд и долгое терпенье
Большого сердца наших матерей.

В нем девы юной миг очарованья,
Души невинной трепетный восторг,
Познавшей сладость первого свиданья
И страсти первой слабый огонек.

В нем ожиданье встреч и боль разлуки.
Так сердце греют и волнуют кровь...

Седой старик: столетья сверстник,
Собравшись с силой снять сапог,
Сутулясь, сполз со стула: смертник.
Себе скостил страданья срок.

Неумолим был солнца жар,
и, истекая воском талым,
изобретательный Икар,
увы, упал с небес на скалы.

И пусть злорадно хохотал
там, на Олимпе Зевс надменный.
Икар обыденность попрал
и стал мечтою дерзновенной!

Столетья быстро пронеслись,
отважный подвиг был воссоздан,
и самолет взметнулся ввысь,
вспоров крылом упругий воздух.

Теперь мы может облететь
все уголки родной планеты
и, кстати, в них посеять смерть:
снаряды, бомбы и ракеты.

Изобретательность – черта,
что...

Как взглядом окинуть Прошлое,
Проникнуть в далекое Будущее
И как оценить Настоящее,
Коль мы далеко не всеведущи?..
Как вникнуть во звезд мерцание,
Как дали объять необъятные,
Как людям постигнуть Истину
И как изогнать Заблуждение?
Вопросы, извечно мучавшие
Людей пытливых и знающих.
Скорбящих за род человеческий,
Погрязший в пороках, невежестве,
Отдавших свои стремления
К истокам Великой Истины,
Раздумья свои и помыслы
Ханжам, именуемым Сапиенс.
За что погибали Великие?
Неужто за...

Здесь мертвых любят более живых.
И, пантеоны трупам воздвигая,
По злой привычке гениев своих
Толпой ханжей в могилу загоняют.

Бездарный хлыщ, петрушка, фарисей
Здесь в раму гения перед толпой рядится.
О подлый мир в украшенных гробницах!
Здесь жизнь кипит – но тлением червей!

Что государство! Даже и семья
На кухнях яд гордыни самомненья
В детей вливает с самого рожденья,
Скотским умом алтарь святой судя.

Покуда дремлют небеса и суд,
Здесь тернии...