Сто

Любовь – огромная страна!
Ты не ходи туда одна.
Возьми с собой кого-нибудь,
Того, кем сердце дышит,
Кем заняты твои мечты,
Кого глаза повсюду ищут,
Кого забыть не в силах ты.
И он поймет: любовь – одна.
Она приходит, остается.
В душе клокочет, что-то бьется.
А ведь она дана, чтобы любить,
И надо знать, кого любить.
Бурлит страстей в ней ураган.
И все сливается в едино:
И горе, счастье, лесть, обман, гремят,
Как сто безумных гроз в ночи
И бьется хрупкое стекло,
Тогда и нам...

Не знаю почему, но как-то понемногу –
Сегодня привыкаю к смерти я.
И поздно бить уже тревогу,
К ней привыкает вся земля.

Кормясь от жадности людской,
Сегодня ей везде дышать и жить вольготно.
И каждый день-деньской,
Становится убийцей кто-то вполне охотно.

Сегодня в слуги к смерти пришёл террор,
В его прицеле и взрослые и дети.
Его поступь слышна уже на весь простор,
Внушая страх всему на свете.

Как же может быть так?
Спрашиваем мы себя ошеломлённо.
Почему гибнут за...

Она мечтала о победе,
она мечтала о любви.
Мешали жить ее соседи,
пыталась съехать, но увы.
....
Была пустая ее доля.
Лежали вилки на столе.
Не смела та упрятать горе,
застыла ложь в ее груди,
и стала мягкой той душа,
забыв о нежности, печали, о рассвете
бежала по полю тихо молясь
хотела счастия, не боле
а получила сто плетей,
и намертво, к Нему склонясь
думала о будущем.
Жалела о времени,
а глупом том бремени.
Зачем спасла ее лесть?
Ведь более нету нужды к звездам лезть...

Продолжая историю старых веков,
Я тебе расскажу не о битвах богов,
А о грусти разлуки и печали любви.
И опять в картину мою загляни –
Пред тобою появится темный лес,
В нем скитается странник – не ангел, не бес.
Он в безумие впал от печали своей,
От потери, которой нет в мире больней.
И ему суждено быть таким навсегда,
Почему же любовь его так предала?
«Кем ты был, до того как ушел на сто лет,
Чтобы в поисках силы обойти весь свет?
Ты был слаб, но лишь телом, а сердце твое
Было...

Улыбкою твоей я очарован,
В ней есть безумной страсти огонек,
Я губы твои с нежность целую
И понимаю, что я счастлив вновь!

Глаза твои с чарующею тайной,
Их красота, как вечный океан,
Зовет меня и манит за собою,
И я не в силах отвести свой взгляд!

Прикосновенье рук твоих – награда,
Нежнее шелка во сто крат,
Я небеса благодарю родная, за то,
Что встретил я тебя, моя любовь!

Сейчас ты спишь, так сладко, безмятежно,
Лишь свет луны ласкает с жадностью тебя,
А я, ревнуя сильно...

Братишка! Cлавный мой! Олежка!
Со мной делиться был всегда готов,
Я знаю, был ты сладкоежка,
Конфетой, апельсином и без слов

Меня ты защищал... так стойко,
Что мама отступалась пред тобой,
Когда был порот я за двойки.
Мне задницу ты прикрывал собой.

Мой славный, младший брат! Олежка...
Бел - одуванчиком и кучеряв,
В три года, словно Белоснежка.
Тогда, лишь мне, горшок свой «доверял».

Вот смеха было среди взрослых
Когда усаживал тебя на «трон»...
А ты же - издевался просто...

Из огня я выросла,
Из огня,
Но молва студила всё,
Злясь, меня...

Облако холодное -
Колыбель.
Мне, горячей, огненной,
В нём постель.

Нам на всё горячее -
Сто остуд.
Зрячим всем - незрячие
Окна бьют.

Я – Светом был. И все мы – только Свет.
Мы – Свет Любви, Надежды и Терпенья.
Мы – божий Свет, незнающий о том.

Я – Светом был. И я не знал об этом,
Пока не стали тучи надо мной
Сгущать свой мрак. Тогда-то по контрасту
И стал я прозревать и видеть Свет,
Которого до этого не видел.

Но этот Свет всегда со мною был.
Он жил во мне, он рос и разрастался
И видим стал. Но видим только мне
Пока ещё. Пока ещё он слаб,
Чтоб этот свет увидели другие:
Слепые люди. В слепоте души
Покрытой...

ПринайтОван цепями к рифме,
В рудниках стихотворных, за "тачку".
Крив рифмованный мир, как в призме…
Мне б сто грамм, для души... из заначки!

Я за душу пытаюсь трогать
Сам себя, как корову за вымя,
В меру нежно, но в меру строго.
Направляю в огонь иль в полымя

Моего седого Пегаса,
Что оседлан, столь мною нахально.
Вдохновение плавно гаснет -
Норовиста коняка... печально.

Улучшая стихов «породу»,
Сладострастно насилую Музу,
А потом принимаю роды
У души...

Политтехнологам дрянным
Не убедить меня,
В том, будто Киев и Москва
Чужие, – не родня.

Готов твердить, как истукан.
Отвечу за слова.
Отец здесь Киев - старикан.
Дочь – красная Москва.

Я знаю, ангелом Москвы
Святой Георгий был.
И, то, что он своим копьем
Дракона погубил.

Что Киев – русских городов
Родителем прослыл,
А душу Киева хранил
Архангел Михаил.

2.
Родился в матушке Москве.
А дом мой – Киев-град.
Имею, я отчизны две,
И этому я рад.

Я помню Чистые пруды...