Сто тысяч тонн

Посмотри, год две тысячи пятый
На широкую нашу Неву
Посмотри, как леса снимают
Обнажая душу ему

Посмотри, уходящее время
На последний осенний пейзаж
Уходя, забирай с собою
Всё что раньше душило нас

Посмотри, год две тысячи пятый
Впереди уже наши следы
От тебя, на Неве остались лишь
Разбегающиеся круги

Посмотри, в какие одежды
Одеваем мы город наш
Уходя, оставь лишь надежды
Что ещё, уходя, ты нам дашь.

"В пустоте домашней тишины...
По крупицам дни все соберу..."
А улыбки тоже ведь важны,
и мечта излечит мне хандру.

Просто среди тысячи дорог,
что истерзаны тревогами беды,
получается такой вот эпилог:
каждый стих есть творчества плоды!

У тебя
очень интересные черты лица,
красивые глаза и
временами острый взгляд.

Хотя наверняка он острый
как и у любой девушки,
только в определенные моменты
и к определенным людям.

Твой мир, который к своим годам
ты слепила из ста тысяч маленьких прекрасных принцесс,
собрав их лежа c самодельным сачком под звездопадом ночного неба,
всегда требует защиты.

Кому и как открыться?
Ведь маленькие принцессы такие разные,
какую из ста тысяч показать?
А если их всех разом кому-то...

Я знаю тебя уже тысячу лет.
По звездам ловя координаты.
На запах, на вкус, на изменчивый цвет.
Что, чувствовал, помню, когда то.

В усталости летней прохладной ночи.
Под северным небом усталым.
Когда потерял от дверей я ключи.
И еле нашел за малым.

В ночном одиночестве фазы Луны.
Сползающей тенью на плечи.
И с чувством, сжигающим разум вины.
Которое время не лечит.

В ночной суете чистых капель дождя.
По стеклам, сползающим в осень.
В след за теплом, на круги уходя.
Из...

Ой, Вань... по телевидению новости...
Вновь про Васильеву... Вань, вспомнили.
Как она экс-главою Минобороны была...
Да! По «уставу» выполняла служебные дела.
Чтобы армия «крепла, процветала»...
Родину Великую оберегала.
Приказы неукоснительно все выполняла...
Что приказывали всё исполняла.
А ты, Зинуля бы... помолчала...
Ты же в армии плац не топтала.
Приказ начальника, закон для подчинённого...
Хотя в приказе бывает, ничего законного.
Но подчинённый обязан выполнять...
Свои мозги...

Много-много тысяч лет назад
Жили египтяне на планете…
А сейчас - вишневый летний сад
В несколько невымышленном свете.

Плыли, плыли, плыли над рекой
Облака чьего-то вдохновенья…
Не со мною, да и не с тобой
Были те чудесные мгновенья.

Светит, светит в темноте ночи
Огонек немыслимо далекий.
Ты сегодня лучше промолчи,
Странник мой, немного одинокий…

Разбился мир на тысяча осколков.
Я не магу забыть ее.
На сердце множества обломков,
Я вспоминаю все равно.
В душе я каюсь и страдаю.
И про себя кричу забудь.
Но фотография на память,
Напомнит мне, что не вернуть.
Что не вернуть мне те мгновенья.
Не подарит тебе цветов,
Не почитать сваи творение,
Те что писал я про любовь.
А за окном проходит время.
Дожди сменяются листвой.
И скора снова это время,
Когда мы встретились с тобой.
И тот же снег и те же звезды.
На них я так любил...

Страж на часах, крадущийся злодей,
Вор теплых дней. Уснувшая картина,
Кривляется за спинами людей,
Бросая в души горсть адреналина.

Сквозь тысячи созвездий и планет
Летит тоска и тяжело вздыхает,
Луна молчит и отраженный свет
Любовь и счастье от людей скрывает.

Бросает вечер звезды на ковер,
Мечта зовет с собой куда-то дальше,
Горит душа - негаснущий костер,
В котором догорают слова фальши.

Я все надеюсь, верую и жду..
На небе радугой строка к добру стремится,
И оборвав все...

Луна
Поднимается вверх...
Она
Притаилась на время
На сводах ночных сиреневых тех,
Где рождается звёздное племя.

Снова
Каскадом идёт
Свет,
Белый как вечность,
Что, пробиваясь, о смерти поёт,
О том, как легка быстротечность.

Скоро
Зажжется рассвет...
Солнце
Восстанет святое,
Как все эти сотни и тысячи лет
Назад и вперёд... Под Луною.

В две тысячи, секрет году,
Я скромно в мир иной уйду,
Но Вам оставлю между строк
Свой жизни прожитый урок.
Я расскажу Вам о грехах,
Вы можете в моих стихах
Познать себя со стороны,
А я виновный без вины,
Заставлю снова Вас любить,
И пусть однажды, может быть,
В любви родится детский смех…
И назовут его «Олег».