Стихотворная шутка

Эхом эхоет Аутку
Леший... Страшно... Страшно жутко!
Прилетай ко мне, малютка --
погуляем не на шутку.

Хоть Совой будь, хоть Ягою
с костяной одной ногою.
Смехом попугаем вволю,
эхом ужаса ночного.

Искупаемся в болоте,
и со звёздами в полёте
покуражимся: пилоту
задерём хвост самолёта.

А потом до зорьки Утра
эхом зашепчу (ауткой)...
Ведьмочка моя, малютка,
поиграем не на шутку.
.
.
.
.
.
.
***

Светик - Светлячок - Светлана ---

звёздочка моей судьбы...

Времён минувших давние дела:
Дворцовый шут, увлёкшийся игрою,
На встречу у квадратного стола
Вдруг с циркулем явился и пилою.

Король не оценил его прикол,
Оскалился в пугающей гримасе.
Понятно почему, ведь круглый стол
Несёт угрозу абсолютной власти.

Решил властитель, это неспроста,
Глоток изрядный отхлебнув из кубка,
Поступок обнаглевшего шута
Он опроверг своей изящной шуткой.

На то и шут – всегда под колпаком.
И если своего не знает места –
Что делать венценосцу с дураком...

Как рождались в жизни сказки?
В них к событиям привязки,
Хоть плохой порой итог,
Смысл тех сказок столь глубок,

Расскажу и я такую,
Может быть совсем плохую,
Но судить о том лишь вам,
И, быть может, небесам.

Шут жил в царстве тридевятом,
К царским близок был палатам,
Подшутить над царством мог,
Не был царь к тем шуткам строг.

Прыгал шут на всех приёмах,
Парень наш совсем не промах,
Шутки фильтровал порой,
Чтоб не ссориться с казной.

Деньги мог сложить в заначку,
И купить...

Благодарю тебя, Мудрец
За философскую картину,
TV - еврейскую лепнину, - *

* *

21 марта 2004 г, на TV- "Культура" в программу "Что делать?" Виталий Третьяков собрал, как ни странно, критиков, дешёвых политиков, дабы услышать мнение о творчестве и "подвиге" А. И. Солженицына. Оппоненты, как всегда, отсутствовали. Присутствовали, - только свои, т.е. "наши" критиканы!

Как не пытался г-н Третьяков ввести гостей в русло философского осмысления реальной истории Руси-России в контексте...

Бессмысленны мои теперь страданья,
Души потухшее сиянье,
Бессмысленны последние метанья,
И странных стихотворных строчек написанье.
Уже потух последний в свет,
И дивного мечтанья больше нет,
Уже не слышно доброго привет,
И нечего уже сказать в ответ.

ПринайтОван цепями к рифме,
В рудниках стихотворных, за "тачку".
Крив рифмованный мир, как в призме…
Мне б сто грамм, для души... из заначки!

Я за душу пытаюсь трогать
Сам себя, как корову за вымя,
В меру нежно, но в меру строго.
Направляю в огонь иль в полымя

Моего седого Пегаса,
Что оседлан, столь мною нахально.
Вдохновение плавно гаснет -
Норовиста коняка... печально.

Улучшая стихов «породу»,
Сладострастно насилую Музу,
А потом принимаю роды
У души...

Сколько же можно над строками мучаться?
Сам виноват. Захотелось в поэты?
Думал, что сможешь позвать в попутчицы
Музу капризную? Не тратясь при этом?

Клял и ругал себя, сутки промаявшись
Очередным стихотворным трудом.
Уж приготовился бросить, отчаявшись…, -
Дверь приоткрылась мне в Памяти дом.

Мягко ступаю по пыльным ступеням
Лестницы ветхой прожитых лет.
Слышу я чье-то негромкое пение:
С детства до боли знакомый куплет.

Я наверху. В лабиринте сознания,
Медленно, песне внимая...

Исписал мелким подчерком
Два тетрадных листа.
Над стихами морочился
Я всю ночь неспроста.
Я свое вдохновенье
Пил, как капельку ртути.
Стихотворное пение,
Избавляя от мути.
Я зачеркивал смело
Непотребные строки,
Извлекая, умело
Из ошибок уроки.
Слава Богу, что вышли
То, что надо - стихи.
Не видны и не слышны
В них, как будто, грехи.
В заповедные дебри
Я сознаньем залез.
Жизнь - подобие зебры:
Белый - Бог. Черный - Бес.
Нерожденная радость,
Нерожденная грусть,
Сахаринная...

Сердолик - многолик,
Пятнистая яшма – вальяжна.
А опал огнедышащий,
Бредит романтикой пляжной.
Каждый пишущий,
Блещет манерой стиляжной,
Неподдельные чувства,
Вставляя в коротенький стих.

Малахитно-поделочны
Часто бывают творенья.
Но, какие алмазы, порой,
Проявляются в них.
Без попытки второй,
Поэтический стрелочник,
На отстой отправляет причудливый стих.

Бриллианты любви -
В стихотворных Голгофах.
В малахитовых строфах, -
Гранаты душевной крови...

Когда наступит понедельник,
Ответив на мои мольбы,
Горсть бытия уставший Мельник
Добавит в Жернова Судьбы.
Алмазы, уголь и рубины,
Нефрит и медная руда,
Абсурдность слёз, любви руины,
Смолоть всё это – нет труда.
Трудней всего – себе поверить,
Украдкой слёзы проглотив,
Пытаться оправдать потери
И прошлое отдать в архив.
Трудней всего – начать сначала,
Подняться вверх из глубины,
Отплыть от нужного причала
На краешке седой волны…
Едва ли хватит сил на это...