Стихи голос

прогрызу я дорогу для голоса,
отвяжись от меня дума мерзкая,
да пойду я по полю полюшко,
и найду там храбро молодца,
что полюбит меня горемычную,
не осудит он мои мерзости,
до конца буду ему верною...

Осипший голос города ночного,
Не отыскать ни тёплых глаз, ни рук.
В тьме непроглядной выродилось слово
И только долгий непристойный звук.
Я был один.
А ночь черна, как прорва
Заборов, переулков, тупиков.
Всё позади.
И не озвучит слово
Ни горьких слёз, ни утренних стихов.
А я слова в густой ночи аукал,
Выменивал на славу и успех.
Ломал и комкал,
Подбирал по звукам,
Где покаянья – отпускали грех.
И отходили суета и зависть,
Пот растекался по морщинкам лба…
На древних манускриптах...

Серый заяц жил и жил,
Болтуном в лесу он слыл.
Как-то заяц брёл в лесу,
Радость нёс денёк ему,
Песни громкие он пел,
Вдруг зайчонок онемел,
На тропинке лось лежит,
Лось и ног не шевелит.
Заяц дело в лапы взял,
Заяц громко закричал:
- Потрудился я, слов нет,
Будет славным мой обед!
Съем лося в один присест,
Мне не лить пустых словес!
К зайцу тут сорока, прыг,
Клюв она раскрыла вмиг:
- Вижу, заяц, ты храбрец,
Всем бойцам в лесу боец,
Вот лося, смотрю, добыл,
Как тебе хватило сил...

Отшумит голосами дорога,
И уйдя в ночь, исчезнет во мгле.
Месяц, тучи боднув в небе рогом,
Блеклым светом мазнёт по Земле.

Не закончится, не прекратится,
Путь по жизни нырнув в царство снов.
В нём взлететь можем мы словно птицы,
Духом вольным от тела оков.

Смотрит небо ночное звездою,
Всем своей, что в рожденье дана.
В темноте ветер шепчет листвою,
Словно призрак из жуткого сна.

Самолёт в небесах огоньками,
Обгоняя свой звук, промелькнёт.
Полон мир вокруг нас чудесами,
В нём...

Ни голоса, ни слуха,
Но есть желанье петь.
И вот собравшись с духом,
Взреву я как медведь.

И пусть не музыкально,
Но буду всё же петь.
Ведь будет время в дальнем,
В пути, быстрей лететь.

Себя в себе сам слышу,
Не так как вы все я.
Душевнее и тише,
Во мне та песнь моя.

И морщитесь напрасно,
Меня вам не понять.
Я в жизни своё счастье,
Смог в песне отыскать.

Ни голоса, ни слуха,
Но петь желанье есть.
Я вовсе не для уха,
Для сердца — хочу петь!
Марковце Ю.

Ты не пой с чужого голоса,
Если Богом не дан свой.
И в чужие счастья полосы,
Не стремись ступить ногой.

О не сделанном не мучайся,
О не сбывшемся не плачь.
Лишь своя, нам доля, лучшая,
Цель себе, в ней сам назначь.

Не кому-то подражая,
Своё сам, в себе создай.
Чужой доли не желая,
Себе сам не изменяй.

Не ищи в чужом изъяна,
Коль не нравится оно.
В мире всё не постоянно,
Всем своё, во всём дано.

И с чужого, даже с милого,
Всё же, с голоса, не пой.
Всех в своём, судьба...

А вослед голоса,
Мне кричат: - «Ты глупец!»
Смерти машет коса,
За ней жизни конец.
Бьёт в грудь боли кулак,
Задыхаюсь и мрак,
Накрывает волной,
Оглушив тишиной.

То чего уже нет,
Засосёт пустотой.
В ней изнанка нас — свет,
Слепит яркою тьмой.
Частью тёмной меня,
Здесь изнанка огня,
Всё сжигает дотла,
Не давая тепла.

Я не там и не здесь,
И не жив, и не мёртв.
В смерть шагнул, но не весь,
В ней и жизни оков,
Не сломал и их плен,
Крепче каменных стен,
Но души не спасти...

Кровавый рисунок....

Старинная книга в золотом переплёте,
Опракинулась со скрипучей полки,
Её пыль мол салютом кружила вокруг,
Словно в сказке раздался таинственный звук,
Книга раскрылась упавши на пол,
Неизвестные буквы и дивный декор,
Предавали письму безумие смысла,
На другой странице находилась картина,
При свете луны она будто живая,
В крови та страница откуда не зная,
Возможно из глаз того , кто ту книгу читает


Почему меня обходит луч света?
Может мне выхода...

Бог был милостив к нам: преподал нам уроки.
Он от нас же самих нас пытался спасти.
Исполнители воли Господней – пророки
становились преградой у нас на пути.
Мы всё время идём по пути суицида,
так что гибели нам избежать не дано.
На Адама и Еву не держим обиды
и ведём себя так, будто нам всё равно,
когда кончится всё, когда выйдут все сроки –
те, что Бог нам отмерил в начале времён.
Мы забыли про то, как явились пророки
и продлили агонию наших племён.
Самых первых из них матерьяльною...

Смотрители севера и юга,
Востока и запада...
И мы оба с тобой знаем,
Что запустение - это люди,
Те, что оставили свои дни ещё при жизни;
Ждут без ожидания,
Плачут без страдания,
Веруют, не доверяя,
Желают без любви,
Дышат без жизни...
Монологи всех одиночеств,
Голод лиц,
Как же много им было нужно от действительности...

Люди ушли с твоей верой, с твоим временем...
Две вещи, которые они не смогли унести с собой –
Это твоя Любовь и твоё горе.
Горе - приманка для зимних холодов...