Стих царство небесное брату

Коломойского прихвостни-беники,
Фашизация силой Америки.
Брат на брата - расколота нация
Тихой сапой "друзей" оккупация.
В День России с салютом УкрАина;
Бомбой фосфора, небом Каина.
В скорби жены славянские, матери.
Патриотами стали предатели.
Европейскою сказкой отравлены,
С шоколадным главой новоявленным,
За свободу воюете, нищие,
За спиною Бандеры смотрящие.
Вы нам братья, но вы ведь предатели,
От одной мы по метрике матери.
Бог судья - у него вам прощение
Через ближнего...

В себя манит глубь небесная,
Чистой дали синевой.
Там не лишний, найду место я,
Обрету души покой.

Колокольный звон печальный,
Душу в небо унесёт.
Я сольюсь с небесной далью,
В ней свобода и полёт.

Земной жизни все иллюзии,
Я отброшу от души.
Лишь мешать они мне грузом,
Будут там, в небес тиши.

В ней торжественность величия,
Ширь без края и границ.
Меж людей там нет отличия,
Важных нет персон и лиц.

В себя манит глубь небесная,
Чистой дали синевой.
Допою здесь жизни...

День и ночь сова в делах,
Труд сове совсем не в страх,
Славит труд сову окрест,
У совы талант тот есть,
Краски, кисти, зоркий взгляд,
Всем создаст она наряд.
Вот в один из летних дней,
Залетает дятел к ней:
- Ты художница, нет слов,
Дар небесный, он таков!
Дружат все, сова, с тобой,
Птицы, мошки, зверь лесной!
Ну, и я хочу дружить,
Дружбой нашей дорожить,
А сейчас мне хвост раскрась,
Чтоб на нём сверкала вязь!
Говорит сова ему:
- Я со всеми, брат, дружу!
Разукрашу я твой хвост...

"Служите, братья", - как наказ,
Как подытожил жизнь в два слова.
Сказал спокойно и сурово,
Хоть знал, что всё в последний раз.

Героев много у войны,
Они известности не ищут.
Награды их потом разыщут
На перепутиях страны.

А нас осталось двое,
По крОви братьев и,
Ты брат мой старший Коля,
Ещё сто лет живи.

Нас было пять, но смертью,
Троих забрать мир смог.
В день ставший скорбной вестью,
К себе позвал их Бог.

И здесь осталось двое,
По крОви братьев нас.
Пока не дан судьбою,
Наш скорбный, Судный час.

Мы разные, но всё же,
По крОви мы — родня.
И души в нас похожи,
Структурой их огня.

Живи, брат старший Коля,
Как минимум — сто лет!
И пусть в них жизни поле,
Согреет счастья свет!
Марковцев...

Мне плохо брат — в меня плюнули,
Да прямо в душу открытую.
Звезду мою в неба куполе,
Разбили, Богом забытую.

Мне плохо брат, сердце вынули,
Да растоптали ногами.
Смотрю на радость я издали,
Умывшись боли слезами.

Мне плохо брат, крест поставили,
На мне, судьбой перечёркнутом.
Я лишним был, в счастья правиле,
Ненужным, жизненным опытом.

Мне плохо брат, ограничила,
Меня дорога в движении.
Ушёл я с линии выстрела,
Живу в размытом мгновении.

Мне плохо брат — обнулили,
Меня...

Лазури неба бесконечность…
Над лесом осени печаль
светла, чиста… И легковесно
кружИт листва. Уносит вдаль
листочки-дни воспоминаний
игривый лёгкий ветерок.
Сомнений, радостей, желаний
спадает занавес. Умолк
ветров и ливней миг прошедший.
Настала осени пора
раскаянья души мятежной.
Как долгий сон, грядет зима.
Алтарь опушки, синь Небес…
И вечность жизни разлитАя.
Так короток твой бренный век,
листва, когда-то молодая.
В Мещёрском царстве тишина
загадочна. Неотвратимо
спешит...

Ой, да хоронят брата старшего,
Там на Родине в степях.
Ой, да хоронят брата нашего,
И соль слезы горит в глазах.

Умер братушка — отмучился,
Умер — умер мой родной.
И тоска — утрат попутчица,
Наполняет душу тьмой.

То судьба, судьба-планида,
Спи брат с Богом и прости.
Если где меж нас обида,
Приключилась на пути.

Все помрём, все там мы будем,
Там, где власти нет вещей.
Там, где тел оков нет людям,
Где нет горя трудных дней.

Жизнь — лишь миг дня настоящего,
Спаси Господи...

Боль уходила сквозь бинты,
а ей на смену шел покой.
И он сказал: братишка, ты
какой-то нынче не такой.

Ты как-то странно молчалив,
а ведь язык - как помело...
Ты жив и я покуда жив,
нам, брат, обоим повезло...

Когда грузили в вертолёт,
он прошептал, что давит жгут,
но рана - мелочь, зарастёт...
А врач сказал: не довезут...

В чистом озере небесном
Осень тучи полоскала,
Напевая тихо песню
И вздыхая так устало.

А потом над рощей стылой
И над нивою колючей,
Не спеша, что было силы
Выжимала эти тучи.

Их развешивала долго,
Чтобы, высохнув на солнце,
Будто простыни из шёлка
Пахли свежестью морозца.