Стёкла витрин

Ещё нет снега, но морозно по ночам,
И листья с веток до конца не облетели.
На тёплой кухне я завариваю чай,
Чтоб позже выпить на неприбранной постели.

Огни витрин мне говорят, что город жив,
Поток безжалостных машин согласен с этим.
Люблю высотные дома за этажи,
Из окон глядя вниз жизнь сложно не заметить.

Сейчас безветрие и это хорошо,
Ничто спокойствие ночное не нарушит.
Я с непривычки тишиною оглушён,
В ней раскрываются чувствительные души.

Для поздней осени погода хоть куда...

Никого нет в этом мире, кто был с нами заодно.
Мы одни в пустой квартире смотрим старое кино.
Жизнь была тогда наивной, как нам кажется теперь.
Мысли наши субъективны, во вчера закрыта дверь.

За окном зима томится, снега нет, дожди и грязь.
На экране те же лица, только там жизнь удалась.
Мы об этом часто спорим, ищем правильный ответ.
Мир достаточно просторен, а мы смотрим детству вслед.

Жаль, кино всегда конечно, нет у времени конца.
Вот бы сесть на поезд встречный, - мы...

Ты спи. Я посижу. Я не уйду…
На удочку, на длинную уду
отлавливает месяц рыбы звёзд.
На ели спит чудная птица клёст.
Ей снятся океан и острова,
протяжной песни вечные слова,
карибский берег с шепчущей волной
и шорох крыльев бабочки ночной.
У лёгких птичьих снов короткий век…
Не поднимай усталых влажных век,
поспи…
За стёклами - аквариум небес,
в их тёмных водах отражён подлунный лес,
в бездонном зеркале оконном отражён
и в-верх-ногами в небо погружён -
застряли пики елей в тучах...

Немилый мой, давно уже не я
храню твой сон апрельской ночью тёплой.
Какие дни весенние стоят!
В домах какие вымытые стёкла!
Какие с веток почки налиты
свисают, жизнью выстрелить готовы...
А мы - не мы, а только я и ты.
Два гостя дома нашего пустого

2010-04-11

нас разводили не дороги
недорогая суета
нам не давали встречи боги
разлук
и с чистого листа
сто раз написанное
было
ошибкой каждый прошлый раз
и сердце в рёбра клетки билось
как дождь в слепые вечера
и две дороги
в перекрёсток
влились не сразу и не вдруг
и был случайный взгляд
так хлёсток
он льнул ко мне как боль к тавру
как лоб горячий к зимним стёклам
к ладоням жёстким шёлк плеча

а в полуночном мире тёплом
луны оплывшая свеча
светила с неба вполнакала
в...

Гвалт воробьиный, первой капели капли,
снег ноздреватый, хрупкий, с каймой сурьмяной.
Ночью на стёклах иней чертил пентакли,
утром их слижет влажный язык тумана.
Всё повторится - марта арбузный запах,
синий лоскутик неба с обмылком лунным.
Это всегда ожидаемо и внезапно -
дождичек робкий, проталин глазные лунки.
Тает снежник, оголяя берёз колени,
сбросил оковы льда материк газона.
Реки меняют русла и направленья,
всё так непрочно, зыбко, демисезонно.
Всё так воздушно, брызжуще и...

Под философский камень время не течёт,
оно, шурша, течёт песками в тонких стёклах.
Не натопить ли вам, мой милый звездочёт,
медовых звёзд в большом ковше молочно-тёплом?
Не обернуть ли горло шарфом пуховым?
Стихов моих не взять ли тоненькую книжку?
Едва раскрыв её, уснёте в кресле вы,
так и не вспомнив - ни поэтку, ни интрижку...

2010-12-12

Дыханье Арктики суровой
Пургою снежной принесло,
И шубой белой пуховою
Округу всю позанесло.

На сопках шапки снежной ваты,
Чисты своею белизной,
И сосны, белые халаты
Одев, стоят сплошной стеной.

Узоры инея на стёклах
Картины дивные сплели.
А солнце глянет ясно'око
И засверкают краски в них.

Чудные сполохи сияний
В морозной выси закруж'ат,
А в них и звёзды замерцают,
Готовы хлынуть в звездопад.

Ручьи и речки в лёд укрылись,
Как будто в панцирь броневой.
Лишь кое-где...

Случается… Ты "королеву" встретишь,
Богиней примешь ты её своей.
Да, только, в ней всё алчностью трепещет,
И в шлейфе у неё толпа страстей.

Но ты влюблён! Того не замечаешь.
Глядишь сквозь стёкла розовых очков.
Роз лепестками путь ей устилаешь,
Пред нею на колени стать готов.

Но вот, глаза однажды открываешь,
И видишь – образ вовсе не таков.
И рушится всё то, о чём мечтаешь,
И рвётся цепь супружеских оков.

По глянцу жизни поползла разруха,
Всё возвернулось на круг'и своя.
И...

Ну вот и снова осень изморось развесила,
и птичий клин перечеркнул сентябрьский день,
и листопад кружит, вальсируя невесело,
под монотонные мелодии дождей.
В последний раз согреют землю листья жёлтые,
а листья красные украсят крон шатры.
Столетний дуб по-царски жалует мне жёлуди
как драгоценные прощальные дары.
И глухо падают в траву тугие яблоки,
шурша в листве и разбивая вдрызг бока.
И улетят в Египет розовые зяблики -
ещё до заморозков первых. А пока -
целует бабье лето губы мои...