Старые

Гробик с сосновых досок. Тряпичное тело.
Два метра, окончена канитель.
Душа, словно птица, глядит на постель несмело,
её голосок – переливчатая капель.

Противны ей похороны, панихиды,
скачет по веткам красных рябинных кустов,
лишь в изумлении, не скрывая обиды,
смотрит на землю среди остальных крестов.

Так птичка на птичку смотрит, когда подруга трепещет,
сломанной лапкой, в бессилии взлететь.
Так собирают покойника старые вещи,
стараясь на фото покойного не смотреть...

Грусти, осенняя пора
Себя жалеть, других лелея.
На листья падает аллеи
Деревьев жухлая кора.
Напоминая. что стареем...

Через болезненное чувство
Потери, страха и стыда
Вновь возвращаешься туда,
Где дверь не заперта. И пусто.
Как одиноко мне и грустно...

Не зря же мне нехорошо?
Такая странная усталость...
Идёшь туда, где ждать не стали
Откуда сам давно ушёл...
Но ведь зовут родные дали...

Уже не плачешь ни о чём
Как-будто и не можешь плакать
Вокруг не замечая знака...

Четверть века назад отгремели бои.
Отболели, отмаялись раны твои.

Но, далёкому мужеству верность храня,
ты стоишь и молчишь у святого огня.

Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал.
Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял.

Почему же ты замер - на сердце ладонь
и в глазах, как в ручьях, отразился огонь?

Говорят, что не плачет солдат: он - солдат.
И что старые раны к ненастью болят.

Но вчера было солнце! И солнце с утра...
Что ж ты плачешь, солдат, у святого костра...

Дыхание
Индифферентнее, безучастнее,
Как русло реки.
Золотые прутья впустят
Глоток неба,
Обезображенного
Зимним дождем.
Ожидание благословения ночи,
Горькой кофейной гущи,
Чтобы уйти за пределы видимости.
Вчувствование в пустоту дороги.


2

Заметает белым шелком, белой сыпью,
Белой резью
Лабиринты, отпечатки, мысли-формы
Прошлогодних сновидений.
Переезды, переезды,
Эпизоды, эпизоды,
Бесполезность
Страхов, боли,
Многоточия и слова,
Только звезды, только звезды...

Нет планов на сегодня или завтра
Только два старых билета в кинотеатр
И весна какая то не та
Да и я уже совсем не та
Всё как то изменилось
Сердце бьется тише, душа уединилась
Какая то странная рифма,
Старые записи, царапина на грифе
Порванные струны, заезженные строки
В контакте сообщение от друга, просто в шоке
Не жалуюсь и не прошу поддержки
Всё равно уже не стану прежней
Не буду верить людям, пусть стану одинокой
Скорее всего слишком жестокой
Но всё нормально будет, не буду вам...

Собрались зайцы в чистом поле,
Собрали всезаЯчьий сход.
Повестка дня - "Морковь-охота"...
Авторитетный весь народ...

С охотой старые проблемы...
Пуляют все, кому не лень.
Тут надо противо-системы...
А не бежать за старый пень...

Тут крикнул заяц - вор в законе -
"Повесить надо лесника!!!...
Стоит осина в чистом поле...
Увидят все издалека.....

Плакат капустный на груди...
Мол, объявляем беспредел!!!
Всех ожидает впереди,
Кто в нас хоть раз стрельнуть посмел"...

Мелькали...

Снова фронт? Опять атаки?
Вновь за все пойдут бои?
Снова старое под лак и
Все идеи за свои?

Это что за пируэты?
Шаг вперед и два назад?
Снова будут партбилеты
С беспартийным строить лад?

Помним старые плакаты
(Лет за тридцать будет им).
Блок крепить партийный надо
Вновь с народом остальным?

Отделившись от народа,
За единством за своим.
Спохватились! Нету хода
Без народа больше им.

Коль верхи неважно могут,
А в низах броженье дум.
И идут уже не в ногу,
И все чаще в...

Я омут грязной полутьмы
Достаточно испил
И ужас - черный страж ночи
Пугал меня и бил

Пороки старые гурьбой
Вкушают боль мою
И я с улыбкою больной
На них смотрю, смотрю

Ах, как же плачет моя суть
Проявленная чуть
Закинув голову свою
Я эту боль пою

Опять средь мрака на краю
Не труп и не живой
Никто не даст мне здесь покой
Один я здесь даю

О, если бы один лишь звук
Один случайный взгляд
Тогда б родился сердца стук
Родился б путь назад

Как хрупка память у ночи
Ей...

Мания величия, а что же ещё, в центре
человек, отделит верх и низ, право и лево,
именно это даёт основу, идентификация,
в пространстве и времени, априорный
каркас, нанизанный на трансцендентальный
мир идей, переступающий, не переходимые
границы, а ты читал Ницше? нет, а Канта?
«Критику чистого разума», Лампе, (старый
слуга), как лампа, проведёт, с зонтом в
руке, Иммануила, по аллее грёз, в дождь,
старые липы помнят, сигара, соус, чай, вино
всё оно, всё было, достоверное, знания...

Есть в белой скале возле моря
Глубокий, таинственный грот;
Там с ветром безудержно споря,
Волна о гранит белый бьет.

И утром от зорь розоватой
Становится эта скала,
И гоблинской тенью горбатой,
В тот час, как надвинется мгла.

Там камень огромный придвинут
Ко гроту, и тайной - печать,
И нынче над пляжем пустынным
Лишь жалобно чайкам кричать.

В том гроте, не стар и не молод,
Таинственный рыцарь лежит;
И щит деревянный расколот,
И плащ драгоценно расшит...