Старенький доктор

Мерцал лампады язычок
и отражался мягким светом,
и так же мягко пел сверчок
в углу, за стареньким буфетом.

Я с замиранием души
смотрел на образ Девы строгой,
она шептала: "Не греши!"
и улыбалась мне – ей-богу!

Я видел добрые глаза,
они на мамкины похожи
и когда не были в слезах,
в них огоньки блестели тоже.

Ей обещал и много раз,
что никогда не согрешу я,
а сам грешил, грешу сейчас,
но я лампаду не задую!

А ты совсем ещё девчонка
и ты конфеты очень любишь,
а я не маленький мальчонка,
но ты любовью меня губишь.

Ласкаешь ты меня губами,
я в поцелуях, как в ожогах
и нет пространства между нами,
и нам его не нужно много.

Я наслаждаюсь лепестками
твоих изысканных соцветий,
а кровь бушует за висками,
и что важнее есть на свете?

Ты моё счастье, моя нежность,
ты моя ласковая фея,
ты моя утренняя свежесть,
и только ты ей быть умеешь!

Мы засыпаем от избытка
кружений сладостного...

По стеклу потекла темнотой тишина.
Огоньки исчезают и чудятся лица,
Что идут за спиной с первого дня,Для которых - всего лишь как пища.
Звуки стали острей, прошивают насквозь
Покрывало ослабленных мыслей.
И присутствие выдал старенький гвоздь,
Что фиксирует трепетность жизни.
Лица стали смелей, завели монолог,
Насыщая упористым текстом
Серый, бледно-розовый мозг,
Постепенно заняв его место...
Пробежала старуха с разбитым яйцом
На морщинисто-сохлой ладони,
Пролетела пчела над...

Стучат колеса в такт размеренно-
Тук- тук! Жизнь катится вперед…
Но принуждением намеренным
Не растопить бездушный лед?

В стакане кубиками кружатся.
В горячем в чае без следа
Растаяв. Опрокину кружечку-
Тук- тук… Пора, вперед – пора!

Пора на все четыре стороны,
В матрешку сложен мира миг,
А за окном летают вороны
Крылами вечность заманив.

И хочется в вагоне стареньком
Забыть ошибок длинный путь.
Тук-тук..., а сердце словно маятник
Стучит и просит отдохнуть.

Жил да был в селе «Налейка»
парень, звать его Андрейка.
Ни печаль, ни радость в нём
разбудить вам нипочем,
потому как на селе
он считался не в уме.
Было два у него чина -
увалень и дурачина.
Все его жалели часто,
а вот это уж напрасно!
От природы он был рыжим.
И к тому же чуть бесстыжим.
Голым мог купаться в речке
и прикинуться овечкой.
Баб вокруг не замечать,
и нырять себе, нырять.
Те бельём в него швыряли.
И топили, и шпыняли,
а Андрейке нипочем.
Хоть грозите кирпичом...

Господь менял фигуры на доске,
в иных домах качались покрывала,
а божия коровка налегке
за хлебом негорелым улетала.
и ветер дул на воду в декабре,
и завлекал Вертеп седого пана,
снежинки обожигались в молоке,
где проплывала песня каравана
а ты всё чаще божьей...налегке
рукою падших ангелов касалась.
и на коленях , в тайном сундуке
их поливала золотом сусальным .
так старенький за ширмой пеликан ,
сжимая тошноту свою бумагой -
слова испил ,и тенью великан,
замыл в стене следы от...

Как хочется мне написать про лес зелёный,
Про старый, старый, старый клён.
Стоит он буд-то чемто удивлённый,
Как буд-то бы в кого-то он влюблён.
Растёт он возле старенькой беседки.
Колышатся лишь листья на ветру.
Склонил к земле клён свои ветки,
Вокруг он собирает детвору.
Играют дети, клёном лишь любуются,
А он листвой им шелестит в ответ.
Всем кажется, что клён стоит красуется.
На самом деле же несчасней клёна нет.
Один он среди гроз, дождей и вьюг.
Хоть рядом лес, но не судьба...

Политтехнологам дрянным
Не убедить меня,
В том, будто Киев и Москва
Чужие, – не родня.

Готов твердить, как истукан.
Отвечу за слова.
Отец здесь Киев - старикан.
Дочь – красная Москва.

Я знаю, ангелом Москвы
Святой Георгий был.
И, то, что он своим копьем
Дракона погубил.

Что Киев – русских городов
Родителем прослыл,
А душу Киева хранил
Архангел Михаил.

2.
Родился в матушке Москве.
А дом мой – Киев-град.
Имею, я отчизны две,
И этому я рад.

Я помню Чистые пруды...

Старая лампа прощалась со светом.
Был перебит провод, видимо, где-то.
И абажур, будто старая шляпа,
Был впопыхах с лампы выброшен на пол.
Лампы печальный железный остов
Преобразился в кашпо для цветов.
На удивление старенькой лампы
Остов опутан ветвями лианы:
Круглогодично зеленые ветки
К лампочке жмутся, как к матери детки!
Видно, дан свыше талант моей маме:
Новую вещь разглядеть в старом хламе!

Двор итальянский зарос виноградом,
Тенью манит за резною оградой.
Север своё подарил мне сиянье,
Черное море - шторма дыханье.

Парус надежды - Балтийское море,
Белая Русь - горечь неволи.
Средняя Азия - плов и лепешки,
Ну, а Москва - всего понемножку...

Но почему-то мне стал самым близким
Старенький дворик Иерусалимский.
Десять ступенек, сотня ворот,
Сердце от счастья на Яффо поет.

Значит нужны были странствия эти,
Чтобы понять, где твой дом на планете.