Стал с возрастом сентиментальным я

Мы были разделены странным светом,
Тем, у которого нет возраста.
Могли ли мы тогда прочесть то, что написано
Там, где колокол звенел голодом.
Пьющие из чаши сомнения яд,
Мы носили одежду теплых лет,
И звуки твоих шагов были - письма,
И звук на моём языке был - сад.
И шрам на пепле моём - был Бог,
Он мне оставил завет - цвести дотла,
Где роза в тебе попирала твердь,
Ту твердь, что, укрывшись тьмой, была густа
Как кровь, что по тонким изгибам ведёт рукой,
До самой долгой ноты твоей...

Зря гоню лошадей - мне спешить ни к чему.
Счастье там впереди? Разве веришь…?
Жизнь сегодня еще может быть по плечу -
Может там будет лучшего меньше.

Не гуньдю, но вот возраст тревожит уже!
И все чаще гостюю в аптеке.
Задержаться хочу на текущей меже,
Пред которой почили все предки.

Новый год – это радость в ушедшем былом,
В том Союзе с молотком и серпами,
Называюсь здесь просто сегодня быдлом,
Виноваты в том имени сами.

Кто кричал, кто радел там же радуги луч,
Там рассвет...

По дням проходит жизнь -
лишь фото остаются...
Нас дел поток кружит,
но хочется вернуться
в те лучшие часы,
в те редкие мгновенья,
где отблески мечты
рождали вдохновенье,
где в краткий фото-миг
наш сохранился образ,
как яркий жизни блик,
запечатлев в нём возраст.

Шельма диетолог,
На слова был ловок.
И лишил заслужено,
Завтрака и ужина.

Возраст, вес и рост,
Взял и вывод прост:
Я не ел, а жрал,
И для веса — мал.

Мне назначена за это,
Очень строгая диета.
Всю еду наполовину,
Мой желудок тронул спину.

По ночам мне снится,
Колбаса и пицца.
Всё, в чём сделала облом,
Мне диета ясным днём.

Диетолог всё же шельма,
Ест он всё, чего не ем я.
Я голодный и без сил,
А он пузо отрастил...
Марковцев Ю.

Любовь не знает карантин...
Ей нипочём ограничения.
Она пульсирует в крови...
И повышает напряжение.

Ей всё равно... что мир больной...
И по земле гуляет вирус.
Просчитан каждый шаг судьбой...
И не пытайся заблокировать.

Любовь не знает слова возраст...
Любовь не знает слова стены.
Сломает двери и затворы...
Устроит в жизни перемены.

Любовь не знает карантин...
И вирусом ... не испугаешь.
Нет на земле таких вакцин...
Любовь... она ведь неземная.

Лариса М.

ОДИНОЧЕСТВО - СВОБОДА?
VicRus
Виктор Русаков: –
по В.Набокову – “Одиночество!”
.
Экспромт…
.
Нет в одиночестве свободы!
.
Коль одиночество – Свобода
Чрез объективность – антиподы
Как нестыкующих два слова,
Противоречащих условно
Друг другу, – заявивший врёт!
.
Не в государстве ли живёт
Знать, объективно, – несвободен!
Под Основным творит Законом
Не понимает! – Не доволен, –
С рождения что под покровом,
И не под божьим, – одинок,
Под государственным, канона!
.
Считать...

Растворились года, словно дым.
До сих пор, как в угаре я пьяном.
Может, не был ещё молодым.
Или молодость мимо... туманом.

Может, продал её за медяк,
В кабаке осушил, словно стопку.
Проводил её глупо, дурак,
Поцелуем в роскошную попку.

И грущу, что дожил до седин,
Не уйдя до заката, в расцвете.
Я б остался навек молодым,
Неуютную старость не встретил.

На стройных ногах золотые браслеты,
Ей птицы поют безупречно куплеты,
Цветы на ладонях жарко цветут,
Всех вихрями радости к счастью ведут.

Кружится, кружится Лакшми златая,
Монеты добра вокруг рассыпая.
Она всех на танец сейчас нас зовёт,
Любовью, добром блага нам даёт.

P.S. видение навеяно мантрой Богини:
«Ом Лакшми Виган Шри Камала Дхариган Сваха».

P.P.S. здесь и везде рисунки автора, автор просит не очень строго судить, так как несмотря на почтенный возраст, является совсем...

Летящие гуру Господа...
Вы слышали шепот листвы, её силу молиться о других?
Первое испытание мудрости красиво и смертельно...
Орфоэпика жизни, великая метафора благодарности -
Осень прид;т с готовыми словосочетаниями,
Настолько невесомыми, что они опадут.
Обряд слов, сонет покровителя муз...
Я был за гранью смертельного поворота.

Расстояние до глубины чувств.
Я пишу жизнь моими собственными чернилами,
Я попросил Господа дать мне любовь,
Я никогда не думал, что это будет так глубоко...

От забот тревожности,
Сеточка морщин.
И клеймом о возрасте,
Белизна седин.

Себя выше вырасти,
Я лишён возможности.
В днях необратимости,
Нотка безысходности.

Слабого пинает,
Всяк, кому не лень.
И его пугает,
Собственная тень.

В небе белый росчерк,
Сделал самолёт.
За штурвалом лётчик,
Опытный пилот.

То ухаб, то яма,
Что-то не везёт.
Что ж — такая карма,
В ней я — не пилот...
Марковцев Ю.