Сорванный цветок

Пусть Солнце мне не светит в окна!
Пусть спрячут зеркала мое лицо.
Ты чувствуешь,
Как тело мое взмокло.
Ты, ощущаешь, что мне
С тобою хорошо.

Так, знай!
В душе моей уж слезы
Горькими ручьями.
Мы вместе,
Но, я давно не ваша и
Не с вами,
А наедине с собою.
Иду нехоженой тропою.

И образ твой теряется вдали.
Как тот "цветочек аленький",
Что сорван был.
Пока любили - жил,
А позабыли - сгнил.




© Copyright: Калиюга, 200

Вот и дождались.
Пришла наша очередь!
Сорван листами
Календарь одиночества...

Вот и открылись
Заветные двери.
Выросли крылья.
И мы полетели...

Неповторимо
В небе парение.
Придаёт силы
Сердец двух доверие...

Одиночества путь, но, Властелины колец, Дайте вздохнуть
Свободно. Жизни конец? – Не угодно. Где небосвода свобода?
На моей небесной руке надеты 3 кольца:
Кольцо мученика, кольцо праведника,
Кольцо ведьмака.
Блага в них, но жертвы.
Лик жатвы страдает ведьмака.
Мак небесной росы аллеет и знает и тот, кому надо знать, тот знает –
Ношу кольца, редко снимая,
Не представляя освобождения без них,
А стих не затихает.
Начинается стих:

По площади неба над головой
Тысячи сложенных Евразий...

По асфальту люди ходят,
Позабыв — Земля под ним.
Город каменный возводят,
Став друг другу в нём чужим.

Мир из камня и бетона,
Я живой — в нём задохнусь.
Колокольным перезвоном,
В небе синем растворюсь.

А в нём маленькою точкой,
В высоте парит орёл.
У дороги я цветочек,
Ярко-аленький нашёл.

Сорван, брошен был на камень,
Он безжалостной рукой,
Гасит в нём природы пламень,
Увядания покой.

По асфальту люди ходят,
Позабыв — Земля под ним.
Рвут цветы, когда находят,
Чтоб...

Голос сорван, нот высоких,
Не споёт уж соловей.
И в лесу теперь сороки,
Поют песни для зверей.

Им продюссер, лис-пройдоха,
Инструменты раздобыл.
Денег много он в них вгрохал,
Но сумел — и раскрутил!

Безголосые сороки,
Но без комплексов — поют.
В лесах западных — в Европе!
Для зверей концерт дают.

Соловья сын подрастает:
Юн, красив и голосист.
Но народ его не знает,
Не раскручен — не артист!

А сорокам честь и слава,
Их считают лучше всех!
Ведь талантливым быть мало...

Камнем плывет по волнам пьяной музыки племя неоперившихся скверов.
Ржавые трубы сорванных связок весны, горький светильник утренней мяты,
скомканный воздух в свинцовых тонах, слезы слепого сновидца рассвета.
Преломленное прахом влажной земли ощущенье тяжелой свободы. Вата

туманных цветов, призрачных почек-рун узелки в атмосферной похлебке,
кафель дождливых надрезов. Остаться один на один с мечтою о ласковой смерти
в дионисийской траве, опасть аллергеном столбов тополиных в походку...

Сквозь дождевые облака клюет слюной мертвецки пьяной в брюхо мокрого асфальта
желтушно-висельное солнце.
Затяжка из ментоловой травы под флейту рос, размешанных серебряным песком и грязью
ливня ночи.
Надежное пристанище для сумрачного духа подземелий. И, все-таки – весна; и, все-таки –
коррозия
метелицы железной налицо. Сдувая пыль с узоров выцветших чернил дороги,
услышишь родниковый колокольчик –

там демон твой, любимая, желанная гулящая трава; там ангел твой – проказник
с...

Сидел священик на скамейке,
О жизни думал - бытие,
О том, как ищет чёрт лазейки
В его монашеской душе...

Массивный крест, костюм, манжетка,
Да чистый благовейный взгляд.
А мимо - юная кокетка,
Внушая мысли про разврат.

Одежда - будто платье Евы:
Полоска там, полоска тут...
Движенья юной королевы,
А ножки!!! - в грешность уведут!

В душе монашеской измена...
В ушах звенит девичий смех,
В воображенье - хлев и сено...
Кокетка, ножки...В общем, грех!!!

А перед ним - исчадье...

Стояла тёплая пора
И на носу цвели веснушки.
Мы захватили только кружки
И со двора...

В тот самый лучший из миров,
Где так отчаянно бездомны...
Где в недосказанности слов
Глаза бездонны.

А этот помнишь - тёплый ветер,
А это - тёплое вино?
Моё родное лихолетье -
Моё кино!

Сирени цветик пятилистный
Там сорван мною на бегу,
Я загадала - всё смогу,
А жизнь как выстрел...

Мы строим наши города,
Где сквозняки - замена ветру
И вспоминаем, что бессмертны,
Лишь иногда.

Я...

Давай не будем вспоминать былых обид…
И рассуждать о совести и чести…
Ведь если рядом друг, то он простит,
Души не тронув остриями мести!

Ошибок много, мы их совершали
Легко бросались в омут с головой,
И лучшие из тех, кто нас прощали,
Остались где-то слева, за спиной…

Мне очень жаль, что глаз не тронут слёзы
И что гранит амуру не пробить…
Завянувшие, сорванные розы,
Которые мне не пришлось полить.

Мне очень жаль того, что не сказала,
Мне жаль того, что мне пришлось сказать...