Солома

Вороном не прошеным, по дорогам заброшенным,
По тропинкам петлявым, брожу.
Болью прошлую, снегом запорошенной,
Не вдыхая всей грудью дышу.
Сердце, пробитое, прошлой обидою,
Молча в карман положу,
Место где сердце, соломой забитое,
Я никому не скажу,
И еще теплится два грамма пепла, там где была я твоя,
И ничего, ни луча и не света, пусто и нет ни..я(ничего).

Я снова в той же горенке,
И странный сон мне снится:
Идёт в ночи Задворенка
Скрипучей половицей.

Ей надо бы как следует
Задворками заведовать —
То курами-цыплятками,
То пряслами, то грядками,
Чтоб было всё ухожено,
Чтоб было как положено.

Но поспешили мыши ей
Шепнуть, шурша в соломе:
— Ты слышала,
ты слышала,-
Опять чужая в доме…

Хоть некогда Задворенке,
Пришла сама проверить,
Кому не спится в горенке?
Кто ворошит потери?

Должно быть, ей помеха я…
Ворчит: «Зачем...

в окно влетели осы
в трусах и майках, бОсы,
но в шляпках из соломы
есть мед и сахар дома?
нет, только лишь варенье
что ж тоже угощенье!
и, взяв большие ложки,
поели все из плошки,
да больше бы смогли бы
и, не сказав спасибо,
к соседям полетели,
весь торт у них поели
до крошечки с подноса
да что с них взять?
ведь осы!
а вам скажу, ребята,
на жадин полосатых
не будьте вы похожи
в гостях хотя бы тоже
все дОчиста съедите,
спасибо говорите

О нем всегда мы помним, сожалеем,
Что летние проходят быстро дни,
Как жаль, продлить мы лето не умеем,
И остаются сожаления одни.

Конечно, зной нас мучает, не спорю,
Помочь тут быстро можно горю,
Душ, ванна и купанье
В реке, иль в озере, пруду,
Нейтрализует всю беду.
И комары, конечно, досаждают,
Они жестоко нас кусают,
Но много снадобий и натираний,
Тут только стоит приложит старанье
Еще одна «невзгода» это мухи,
Большое счастие, что в нашей полосе
Злодея гнуса мы не знаем,
И...

ветер качает листвы кружевные тени,
бабочки солнца вспыхивают в просветах
август жара отпускное блаженство лени
моря коктейль как соломинкой цедит лето

взглядом за чайкой ещё один вдох свободы
ворох сомнений на ветер пустить не жалко
мысли неспешным тянутся хороводом
мыслям, и тем тяжело шевелиться жарко

дремлют в палящей дымке цветные лодки,
галечный дикий пляж среди скал затерян
полдень печёт загар как на сковородке
в брызгах прибоя шипит раскалённый берег

В старом городе губернском,
У подножия горы,
Жили в доме деревенском
Две красавицы-сестры.

Станом стройны, ликом нежны,
Нравом кротки и чисты,
И добры, и безмятежны -
Воплощенье красоты.

Звали старшую Наташей,
Ей от роду двадцать лет.
И Наташи нашей краше
В целом свете просто нет.

И вторую вам девицу
Уж представить я готов:
Звать Еленой молодицу
Восемнадцати годов.

Чем девицы эти жили.
Я включаю в свой рассказ:
Зарабатывая, шили
Сестры платья на заказ.

Как-то...

Чуть слышно падает снег
На крыши, деревья и лица,
И строчка бежит не для всех,
А чтобы ты смог напиться

Моим наважденьем, темно,
Как будто погасло солнце,
Сквозь треснувшее стекло
Смотрю и надеюсь: вернется

Подаренное тепло,
Соломинкой выпитый лучик,
Что будет, уже все равно,
Его Величество Случай

Пусть властвует, я притаюсь,
Под светом луны переспелой,
Я больше себя не боюсь
А просто не хочется белой

Остаться средь черных ворон,
Блуждая во снах и виденьях,
Но вижу...

Муравей несет травинку,
Положив ее на спинку,
И соломинку несет,
Громко песенки поёт.
Он несет и хлеба крошку,
И росиночки немножко.
Очень жарко муравью,
Я ему воды налью.
Эй, попей ка, муравьишка!
С муравьем ползет сынишка.
Тащит груз не по годам,
И ему попить я дам.

Заторможено время.
Заморожены нервы.
Кто- то хочет быть первым.
Кто- то должен быть верным.
Кто- то хочет быть главным.
Кто- то хочет быть правым.
Кто- мечтает о славе.
Я довольствуюсь малым.

Мне хватает того, что ты рядом со мною.
Я не чувствую боли, переполнен любовью.
Я не чувствую взглядов скособоченных набок,
Я живу лишь тобою, вместе будем мы рады.

Я живу для тебя каждым новым мгновеньем.
В этом жизненный смысл от начала творенья.
Мне не нужно награды...

Когда пели цикады,
и месяц струился сквозь ветви олив серебристым вином,
когда искры души листопадом
усеяли ткань остывшего поля,
я застал свое одиночество.
Когда виноградники полнились потом солнца,
и тучный шепот холмов оседал малахитом,
я принял обет созерцания.
Когда запад, налитый спелым гранатом,
обжигал взгляд долины и плавил ладони рек,
я взял на руки южный ветер
и отнес к себе в спальню,
под кровлю из тростника и соломы.
На ужин – миндаль, молоко и хлеб,
в ночь...