Солнечный воробышек

Тонут и расходятся
Кольцами на воде
Песни тех, кто молится
Утренней тишине.
Свинцом свечи
Плачут в окнах следы,
Огни одиночества.
Только не уходи…
Только не уходи,
Без тебя этот мир закончится,
Хранящий от сердца ключи.

Утонут и расплетутся
Светом в небесной вести
Песни тех, кто остаются
В безмолвии солнечной мессы.
Только не уходи…
Только не уходи,
Без тебя этот мир не к месту.

-- Что, стало хуже?
-- Да...
-- А в ком причина боли?
-- Красотка Хуршеда...
Не замечает, что ли,

Что по ее следам
Я день-деньской шагаю.
-- Я за любовь отдам
Всю жизнь! – ей предлагаю.

-- Ведь ты прекрасней всех! –
Она в ответ смеется.
Печалит этот смех
И лик, что ярче солнца

Сияет мне в ответ.
И солнечное имя,
Коль в ней и грана нет
Любви ко мне. Моими

Стихами вновь и вновь
Я воспою красотку.
Эй, подари любовь!
Не то примусь за водку...

- Я столько лет бродил вокруг высоких стен,
В тобою сотворенном лабиринте,
Но свет меня манил, пророчащий мне плен
Оков твоих, влекущих тонких нитей.
Ты - женщина весны и стать твоя от бога,
И как подобно вам пленяешь без причин.
А я, как верный раб бреду своей дорогой,
Вдоль стен прекрасных каменных пустынь.

- Мы плена не хотим, пусть сладок он и чуден,
Огнем не обжигай, мой милый, - согревай,
Не бойся заплутать - я эхом твоим буду,
Но только не ищи в том лабиринте рай...

Прошла зима,
И наступило лето,
И новых мыслей целый рой
Влетел в меня как в улей свой.

Бродил по солнечной тропе,
Я словно обручем объятый,
Почуев мыслей тишину
И успокенный разум.

Я Бога вновь благодарил
За наставление такое.
Услышал Он мольбу мою
В час ожидания большого.

На всем скаку
навстречу рвам и стали
я уронил поводья у коня,
мои друзья
коней не удержали
и навсегда
оставили меня.

Моя звезда
летит навстречу ветру,
горит мой меч
на каменной стене,
мои друзья
ушли бродить по свету
и навсегда
забыли обо мне,

Они ушли
в холодные просторы,
где синий шелк
обуглился вдали,
они легли
по желтым косогорам,
по бугоркам
заснеженной земли

Они ушли,
я их винить не стану,
пока меня
не позвала земля,
но тяжело
как будто капитану
мне...

Однажды, в размышленье погруженный
я испытал желанье закурить,
и видел я: во мраке подсознанья
ехидный глаз зажегся, голова
змеиная из мрака проступила,
дразня меня раздвоем языка,
но размахнувшись, мощно я ударил
в прищурый глаз, и тут же, отделившись
от телесов, глава преобразилась
в подобье жабы
и ушла в глубины,
и вместе с тем желание исчезло….

Однажды, в размышленье погруженный,
почувствовал я в сердце чистоту,
и видел я: душа моя сидела
на каменной ступени; белым светом...

«Воин света, кшатрий, герой,
Ты был потерян слюнявой обывательской толпой
И гордый взгляд, и правильные речи здесь не нужны
Ты им не по нутру своею солнечною силой.
И ты ушел к великой мощи, что вышей, зовется
Где солнце и сталь живут в едином ритме… »

Я не знаю, чего тебе нужно,
Почему твою душу сосёт.
Нет любви, это так. Но есть дружба.
А с любовью ещё повезёт.
Повезёт – даже пусть с безответной,
Даже если разлюбят тебя,
Или с солнечной и беззаветной,
Что приходит, искрясь и слепя.
Впрочем, можно, конечно же, можно
Жизнь прожить, не изведав любви,
С рыбьим сердцем, с душой бестревожной
И со льдинкой расчёта в крови.
Нет, не плотских утех и паскудства,
А её, словно чуда, всё ждёшь.
Что ж ты, март, как вампир голливудский,
То ли...

Дай мне огня,
Развяжи мне руки,
В моих жилах пророчит любовь,
В моем горле застывшие звуки
Стихов
Резьбой впиваются в тело разлуки,
В вечную память о временах
Солнечных роз и поющих молитв.
И если болит, значит живо,
И если по жилам
Имя твое
Бьется в агонии,
Только скажи огню,
Только порви веревки,
Я сгорю,
Я разброшу объятья
На тысячи миль
За твоей одинокой крылатой заботой.
Дай мне огня
Свободных ладоней,
Дай мне право
Любить.

Давай разведем теплым медом
Настойку холодной зимы,
Давай укутаем руки в огонь
Поэзией памяти летнего сада,
Сбежим от раздавленной, мертвой природы
Простуды луны,
Пойдем на поклон
К горячему сердцу любви.
В ночном шоколаде
Растопим звездный коктейль
Да выпьем искрящую жизнь
Глазами святого безумья.
Поверь,
Тем, кто познал лучистое в сердце
Небо само прорисует
Тепло акварели на вышивке льда,
Тона сокровенных цветов
Преступной солнечной мессой.