Солдату красной армии

Итлина:
Мудрость веков, буквы и руны,
Смерть и любовь, время рассудит нас.
Чьим будет первый, чьим последний мира час?
Никто не скажет сейчас.
Брось сердце на алтарь судьбы
Горят в ночи костры.

Геральт:
Презрев традиции, уклады, ломая стены в прах и пыль
Любовь и в древности глубокой была такой, как в наши дни.
Эльфийка, дочка старшей крови, сорвав величия покров,
Судьбу связала с человеком, пришельцем из других миров.

Крегеннан:
Иной любви не суждено быть долгой,
Ростки её...

«Дружней, дружней движенье толстых ж.п» -
Подбадривал сержант солдат, копающих окоп. -

«А ты, курчавый, что гуляешь просто так,
В руках лопату вертишь, как дурак?».

Боец в ответ сержанту отдал честь:
«Да вот ищу, где в ней моторчик есть?».

Сержант в недоумении солдату:
«Где видел ты, … , с моторчиком лопату?».

На что боец ответил, не робея:
«А где вы видели с лопатою… еврея?».

За столом сижу порой
И пишу тебе одной.
И о звёздах и луне,
Что сияют в высоте.
Далеки мы, далеки,
Год ещё ты подожди.
И придёт солдат домой
И к любимой и родной.
Не грусти ты не грусти,
Наши встречи до зори
Помни встречи, но, а я
Спою песни для тебя.
Хоть на улице дожди,
Счастье наше впереди.
Фотографию твою
Я у сердца берегу.
Помогает мне она,
Как и звёзды и луна.
Думать только о тебе
И хранить любовь в душе.
Далеки мы, далеки,
Чувства наши береги.
И придёт солдат домой...

Он говорил мне: "Делай! Или не делай вовсе!
Только, прошу, не пробуй! Всё это ни к чему!"
Я, средь путей Вселенной в этом застряв вопросе,
Суть объяснить пытаюсь сердцу, душе, уму...

Если совсем без пробы, как же возможно действо?
Пробовать нужно, чтобы силу понять свою
И, осознав возможность, в разных делах житейских
Быть ко всему готовым, я же - солдат в бою.

Долго искал ответы, рядом - так близок локоть -
Я их нашёл случайно в тайный урочный час...
Мастер сказал мне: "Делай...

Пустыня. Афган. По дороге несётся машина,
И древние горы глядят удивлённо вослед.
Весёлая песня солдат, и на лицах - решимость
Сейчас умереть - или жить ещё тысячу лет.

Нам всё по колено. Мы молоды, ветрены, дики,
Как вихри пустыни, как грозные скалы вокруг.
И эхом разносятся вдаль разудалые крики,
И в песне звучат имена позабытых подруг.

Верста за верстой грузовик пожирает дорогу,
И выстрелам вторит упругий заливистый мат.
И чёрт нам не брат. Он как трус уползает в берлогу...

1 куплет
Я в дом родной на берегу реки
Не так уж часто, все же приезжаю.
Спешу к вам повидаться земляки,
Меня там ждут, я это точно знаю.
Они живут в заботах и трудах,
Не близких, ни друзей не предавая,
В поселках, деревеньках, городах,
Все сердце свое людям отдавая.

Припев:
С тобою мы, дружище, земляки,
Одна земля вспоила и вскормила.
Она дала нам и любовь и силу,
Любовь для сердца, силу для руки.
С тобою мы, дружище, земляки.

2 куплет:
Мать - Родина сказала в горький час...

- Посиди, пожалуй, тихо!
Не вертись и не крутись.
Расскажу тебе, как лихо
Повернуть все может жисть.
Нет, не байки. И не сказки!
Все, как было, на духу.
Да не щурь ты хитро глазки!
Все в глазах и на слуху.
Все прошло через вот это,
Что стучит в моей груди.
Коль такое слышал где-то,
Не держу я. Уходи!
*****
Во четырнадцатом годе
Началася та война.
С немцем не сложилось вроде.
Вот и грянула она.
Наши там отцы и деды
Лили кровь, глотали газ.
И дошло бы до победы,
Коль не предали...

В игре пожертвовали пешкой,
И ей уже не быть ферзём.
И малой кровью бой успешно,
Закончен был — враг побеждён.

Жизнь словно в шахматы игра,
Солдата-пешку дают сьесть.
Ему останется ,,Вчера»,
А ,,Завтра» — забирает смерть.

Но перед смертью нет вельмож,
Бьёт иногда она навзлёт.
И скромный труженник и вождь,
В неё когда-нибудь уйдёт.

Жизнь президента с генералом,
Солдата жизни не важней.
А крови не бывает малой,
За ней — страдания людей.

Жизнь словно в шахматы игра,
И пешек...

Бессилен и простужен, в убогой комнатушке,
Он никому не нужен - одной своей старушке.
Мундир давно не ношен - ни чести, ни отрады,
И медленно ржавеют поблекшие награды.

Он был высок и строен, подтянут и отважен,
И был он там героем, где каждый шаг был страшен.
В Москве и Сталинграде, под Курском и Берлином
Себя всегда считал он Отчизны славной сыном.

Но отгремели грозы, минуло лихолетье,
И медленно подкралось коварное столетье,
В которое забыли отцовские сраженья
И обрекли солдата...

Он честь имел
И разумел -
Солдаты - его дети!
Хоть и своих он не имел
На этом белом свете.
Но в миг лихой
Судьбины злой
Дилемму " или-или"
Он разрешил, закрыв собой
Солдат, что рядом были.