Согретый

Нет, не в стране она дальней, не в городе
Чьём-то чужом – она здесь, за стеной.
Юная, стройная, чистая, гордая,
Волосы русые льются волной.
Рядом она – не в другой ведь Галактике.
Можно зайти, пошутить, поболтать,
И комплиментик кудрявый галантненько
Выдать. И книгу ей дать почитать.
Можно стихами засыпать столетними
С ног до макушки. Прочесть и свои.
Можно и розы купить на последние
Тыщи. Признаться, краснея, в любви.
Только вот этого делать не надо,
Если ты всё ж не последний осёл...

Не возноси меня на пьедестал,
И не пиши ты лишь мои портреты,
И не обожествляй все те места,
В которых страстью были мы согреты.

Мне будет больно падать с пьедестала,
И пыль снимать с картин, тобой забытых,
Если места, что мы обожествляли,
Слезами вдруг окажутся размыты…

Ему всего пятнадцать лет.
Он - поколение войны,
про мир он видел только сны,
войной обут, согрет, одет.

Ему неведомы мечтанья,
лишь злом обласканное горе.
И детский плачь, и крови море
не порождают в нём страданья.

Спокойно спит он - слыша взрывы,
а автоматный треск горящий
под звездопадом пуль блестящих
рождает с трассером порывы.

Здесь сон - не выстрелов боится,
здесь тишина на грусть наводит,
в фантазиях война уходит
и незнакомым миром снится…

…Где обретёт покой...

Бывают дни, часы, минуты,
Когда нет сил, терпеть и ждать,
Когда тоска и боль так круты,
Готов все бросить и бежать
Навстречу, через все преграды,
Почувствовать твое тепло,
Твой смех и взгляд мне, как награда,
Всё прочь, и на душе светло

Проходят дни, часы, минуты,
А сколько нужно пережить?
Предельно нервы перегнуты!
От срыва нужно сторожить,
И нам не нужно расслабляться,
И не терзать свои сердца
Всегда собою оставаться,
И не терять в себе лица.

И будут дни, часы, минуты...

В атмосферных фронтах ароматом сирени
Облака шерстяные полощут весну,
Собирает вода фильтром медной капели
Черный снег, его горечь слизну.

Мандариновым солнцем впивается день,
И растет теплокровная ночь
Воздыханием звезд в медострастный катрен,
Ты плывешь, я тоже не прочь.

Ты паришь ожиданием теплых молитв,
Прививая закат и рассвет,
Твое хрупкое сердце весною болит,
В нем жар моря, я тоже согрет.

На далеких планетах где-то
Тоже есть большие города;
Жизнью вся галактика согрета,
И жизнь по космосу снует туда-сюда.

Вот и ко мне забрел инопланетянин,
Корректно позвонившись в дверь.
А я, как добрый самаритянин,
Возьми ему да и поверь…

Хотя… вначале я в глазок-то глянул, –
Там чудь трехносая мне ухмылялась.
На предрассудки я, однако, плюнул,
Ведь никогда такого не случалось!

Зеленый весь как огуречик,
Локаторами ушек вертит –
Высоколобый шестирукий человечек.
И как...

Я люблю тебя. Прости за это.
Прости за то, что не смогу поцеловать.
И в эту ночь я одиночеством согрета,
И в эту ночь я буду о тебе мечтать.

За то, что я охвачена забвеньем,
И слезы тают в пламени огня.
За то, что сделала тебя своим виденьем…
И за любовь безумную прости меня.

Звонок в тиши. Ты на пороге
Прижму...забьется гулко сердце
Была длинною в жизнь дорога...
Но ты пришел ко мне согрется

Ну проходи сердечный друг,
И отдохни от горя и печали...
Не будет больше злых разлук,
Ведь мы с тобою повстречались

Где сердце осени?
В холодной ночи
И в шёпоте
Пронзительного ветра
В листве что так красива
Перед смертью
В закате ярко алом
В слезинках неба
В зябкости ладоней
В траве что приоделась утром в иней
В моей душе теперь другим согретой
В печали глаз твоих небесно-синих

Прошу прощенье в тишине,
Мои слова сейчас послушай
Ты очень сильно дорог мне.
И твой покой я не нарушу,
Моя любовь к тебе сильней,
Мощнее, чем порывы ветра.
Родной, ты свет моих дней,
Я лишь, тобой одним согрета.
Не сердись, прошу, ты на меня.
От сердца ласковое слово,
Родной, знай, я на век, твоя.
Ради тебя на всё готова.