Собака и кот в согласии

Ты да я, да кот Тимоша,
День встречаем выходной.
Погуляли бы, но дождь нам,
В том, мешает проливной.

Но и дома нам не скучно,
Тимофею под зонтом.
Осторожный он — вдруг туча,
Залетит в окошко в дом.

Мне удобно на диване,
Телевизор предо мной.
Бегут люди на экране,
Фильм чуть глупый, но смешной.

Жена рядом, расслабляюсь,
Отдыхаем — ляпота.
И я жизнью наслаждаюсь,
В ней сбылась моя мечта.

Ты да я, да кот Тимоша,
День встречаем выходной.
Он и в дождик нам хороший,
Ведь мы...

О чём ты думаешь мохнатая собачка?
И от чего глаза твои грустны?
С чего страдает так душа твоя сабчья,
Ведь не бродяга, не дворнягя вовсе ты.
И так вздыхаешь иногда ты тяжко,
Что рвётся в клочья сердце у меня,
А ниогда, тихонечко так рядом ляжешь
И ласково лизнёшь меня любя.
И для тебя я всё бы сделать рада,
Но только что? Сказать на можешь ты.
Узнать бы для начала надо
Твои заветные собачие мечты....
О чем ты думаешь, я может, не узнаю
Макушку твою нежно теребя.
Но чато та тебя...

Хоть я и не сторонник пьянки,
Но иногда от скуки, жизни пресной,
Лизну немного валерьянки,
И жить намного интересней!

Сижу я у открытого окошка...
И думаю: какие ж голуби тупые птицы,
Не могут подойти еще немножко,
Чтоб я, наверняка, в них смог вцепится!

В будке, развалившейся на части,
Ощенилась сука в январе.
Пять щенков пятнисто-рыжей масти
Жалобно скулили в конуре.

Стылый ветер в упоенье власти,
Обжигает с головы до пят.
Пять щенков пятнисто-рыжей масти
Тёплыми комочками лежат,

К матери прижавшись, словно к печке,
Потихоньку тянут молоко,
И стучат, трепещут их сердечки.
Им тепло, уютно и легко.

Ну, а мать, от снежной круговерти
Прикрывая тощим телом всех,
Думает, как им спастись от смерти,
Как им выжить в этой суете...

Смрад утра.
Треск тормозов и гудков…
Остывшее тело Волчицы
На сырой, бездыханное земле.
Под железной сенью амбара
Ютится
Плач щенков
И холодное жало
Боли ранней,
Обретшей надел
В пасти дорожной.
Неподвижность любви
Глухотой в пустоту.
Кто-то, просто, куда-то успел,
Вот и все…
Объясни им, дворнягам таежным,
Отчего так горчит молоко.
Не могу…

И бабочка, словно душа не живая,
Несется в реальность из мира теней,
И медленно так над тобой пролетает.
Какая –то магия странная в ней.

Погибнуть, родиться? Не знаю, не знаю.
Проститься с предавшим, и снова парить,
Я где-то в тиши этот взор вспоминаю,
Я знаю, что надо полеты любить.

И вот она снова спасает и ранит,
Как первая наша за стужей весна,
И тот медвежонок меня не оставит.
А где-то за лесом, в тиши пелена.

И странная пьеса закончится к сроку,
Который отмечен в...

Ты - награда, ты - принцесса!
Всё ещё в сомненьях? Слышишь?!
Там усатые к тебе... из леса...
Веришь мне? Или уже не дышишь?

Как заснули мы с другом не помню.
Где-то в дымке экран затухал.
Иль реклама нас так утомила,
Или сытный обед повлиял.

Перед тем как заснуть, точно помню -
Сериал я какой-то смотрел.
Про Татьяну Боброву, иль Фросю...
Их запомнить еще не успел.

И во сне я за них волновался -
Мать разыщут они или нет?
Но пока я смотрел «Ефросинью»,
Той Татьяны исчез уж и след.

Весь извелся и сплю очень плохо.
Похудел и гулять не хожу.
Чтобы нервы мои успокоить -
У хозяина я полежу.

И дружок...

Пролетели года
Ты остался со мной,
Хоть живу без тебя,
И со мною другой.

И собачьи глаза
Говорят: «Я твой.
Нам беда не страшна,
Видишь, я с тобой!»

Охраняешь меня
Ты от боли, от слез.
Я смотрю на тебя,
Знаю, все пройдет.

Как дела, мой родной?
Я зову: «Ко мне!».
Для меня ты живой,
Пусть не на Земле.

И я вижу тебя
В том, который со мной.
И он любит меня,
Но не так. Он другой.