Снимите одеяния

Ты посмотри: я сексуален!
Застенчив? Ну… Может быть чуть-чуть,
Зато, как торс мой идеален,
Как плечи широки, насколько тверда грудь!

Закрой глаза! Представь: я рядом!
Ди Каприо представь себе!
Окинь меня ты любопытным взглядом.
Попробуй, оцени! Хоть по какой шкале!

Теперь же опусти ты взгляд пониже,
Сними с меня ты полотенце им,
Потом сними с себя все, подойди поближе,
Прижмись ко мне и ощути экстрим…

Я вижу, как тебе приятно!
Как ты прижалась животом к нему,
Как ловишь кайф...

Небо голубое разверзлось пополам,
И искры полетели сюда на землю к нам.
Так природа сообщила о пришествии с небес,
Что пришел на землю, толи Ангел, толи Бес.
В белом одеянье, с искоркой в глазах.
Крыльями, как шалью он окутал нас.
Небесное создание, белый палантин,
Что-то вдруг случилось, стало все другим…
Люди все твердили – «То Дьявол во плоти!»
- «Но как же объяснить, те крылья за спиной?»
Кто-то вдруг воскликнул стоя за толпой.
- «Это все виденье, обман, мираж и ложь...

Я обожаю осень, шум дождей,
застывший лес, охваченный пожаром,
плач проплывающих по небу журавлей,
ручей, подернутый густым, холодным паром.

Как хороша ты, русская зима,
в своем роскошном белом одеянье!
Весёлых праздников лихая кутерьма
таит великое в себе очарованье.

Что может быть прекраснее весны
с её синицами, орущими от счастья,
с непропылённой зеленью листвы,
покрывшей все деревья в одночасье!

Ну а весну всегда сменяет лето
с его потоками взбесившихся лучей...

Ни капли, ни грамма, ни шепота,
Ни стона в разбитых губах,
И даже вселенского грохота
И дрожи в истертых ногах

Тебе не познать и не выдумать.
Природа могучей рукой,
Не слушая скорбного ропота,
Мне дарует странный покой.

Покой, не горбом заработанный,
Не требуемый, не молим,
Земные познавши страдания
Лишь Божьею властью храним.

Пусть вечность, своим одеянием
Надежно укроет меня.
Оставлю тебе покаяние
И память живого огня.

21.07.2008

В разноцветном одеянье –
Переменчиво-капризна!
Слышишь стон и восклицанья:
- Не сегодня!- Не престижно!
Вызываешь сожаленье
Эластично-осторожных,
И открытое презренье
У пресыщено-вельможных.

Не зовут тебя плейбои
В пышные апартаменты,
И не растачают стоя
На коленях комплименты.
Не хранят твоих визиток
Вольнодумцы-демократы,
Променяв на жёлтый слиток
Донкихотовские латы.

Старой феей сэкэнхэнда,
Отставной подругой чести –
Чувствуешь лишь в Диснейленде
Ты себя на должном...

А потом будет все труднее тебя сочинять
в этой лавине мыслей шума дорог
скоростей и бессонниц
и потому четвертую свою тоску
зная - назавтра она непременно воскреснет...
высокопарность ничего не значащих слов
треплет ветер смывают дожди
любовь срывает личины
мы платим пошлиной сердца
за каждый отпущенный день
посекундно сгорая
по максимальным расценкам -
за миллиграмм тепла
и тишины над бездной
в преддверии рая
а чудо слагается из жара желанья
помноженного на терпенье...

Падение.
Толерантность смерти.
Самобытность замкнутого пространства.
Выцветшие губы не ветру,уносящем мысль.
Хрипота в прокуренном голосе любви.
Идиотский смех ребенка-дауна,
Кому суждено свершить Великое.
После чего Чело возымеет по периметру Разума Ореол Гения.

Колесо в движении.
Паутина искривленных измерений.
Обрывающиеся следы на краю бездны.
Глаза очарованные затмением.
Муравьинная дрожь по коже.
Круг на земле нарисованный одиночеством.

Падение.
Осенние пейзажи вселенной...

Не плачь, мой Ангел, не рыдай.
Я жизнь свою уже измерил.
Не знаю, встречу ли я рай.
Спасибо, что хранил и верил.

Во тьме опять пробьется свет,
Когда сознание проснется.
И где-то ласково в ответ
С любовью мама улыбнется.

И снова явишься мне Ты,
На поле в белом одеянье.
Твои знакомые черты
В мое вольются подсознанье…

Нежный край, любимый город от меня ты так далек,
Но тебя я буду помнить в сердце сохранив кусок.
В моем сердце места хватит для тебя и для зимы,
Ты далекий и прекрасный о тебе я вижу сны.

Ежевика и брусника, и грибочки по весне,
Голубика, и черника я скучаю по тебе.
Края милое дыханье жаль увидеть не могу,
Разноцветное сиянье я любила и люблю.

Вспоминаю как ходила я по Кольскому заливу
И скрипучий белый снег -освещенный фонарями
Он смеялся и искрился у меня под сапогами.

И...

У подножья крутой горы
вороной остановит бег,
плечи скал как мечи остры,
но не тает под Солнцем снег,
вороной побелел как мел,
в гору выедет белый конь,
только тем, кто как голубь бел
не грозит золотой огонь,
размыкаю я грозный круг
и летят надо мной, летят
белый голубь, мой добрый друг,
черный ворон, мой древний брат.

У обрыва с высоких скал
Белый конь остановит шаг,
стрелы света слетят в провал,
но не тает подземный мрак,
оттрубит золотистый горн,
путы тьмы разомкнуть...