Сначала мы съедим вождя

Инстинкты толпы и стада,
Ведут в них попавших в пропасть.
И знаний в толпе не надо,
В ней правит зверей жестокость.

В ней знают лишь силы право,
В ней скорый над слабым суд.
Кричат в ней тиранам : - «Слава!!!»
А добрых, но слабых — бьют.

В ней все быть должны похожи,
В ней бьют ярких, миром всем.
Ведь в стаде быть каждый должен,
Как все что в нём есть — ничем.

Вождь должен быть в нём хитрее,
Коварней и злобней всех.
Жестокий лишь в нём сумеет,
В пути к власти знать успех...

Как мы раньше были близоруки
В землю, помнится, сливали мы бензин!
А сколько бубликов за жизнь свою съедали
И не могли получше присмотреться к ним.

А в них полезные отходы - это дырки
Куда их спросите девать?
Есть предложение, отапливать квартирки!
Ведь ловко, одним выстрелом двух зайцев убивать.

Оловянный солдатик устал,
Он уснет металлическим сном.
Обнимая безделиц развал
Опостылевших, тонким плечом
Не сумев и сегодня пробить
Тишину жестяную коробки,
Чтобы выбраться в ливень
И пить, из танцующих луж
До икотки,
До озноба и слез, окунув
Оловянные волосы в воду.
Пережившую множество гроз,
Очищавших от скверны природу...

2

Оловянный солдатик умрет
На постели из выцветших марок,
Прижимая к груди самолет
Пластилиновый.
Дедов подарок -
Перочинный источенный нож...

Вчера я честь тут потеряла.
Кто обнаружит - пусть вернет.
А если совесть не съедает,
То пусть хотя бы сбережет.
-----------------------------
Пронзила мысль и упорхала,
Но как же с ней я низко пала.
Теперь лежу плашмя и кисну,
И в голове нет больше мыслей.
------------------------------
Ты зачем же, убогий детина,
Ко мне взглядом тяжелым прирос?
Обругаю тебя смачно в спину,
Так решу я текущий вопрос.
-----------------------------
В ночь вагоны уносятся мимо,
Жизнь чужая лишь чуть...

Однообразие и монотонность серых будней
Для них обычное явление в бренной жизни.
Лишь иногда заглянет лучик радости и счастья
В их быт проблем однообразных.

Но счастье в их глазах случайная и быстрая искра,
Которую они считают тенью, что промелькнула невзначай,
Которая была для них ошибкой в их глазах.
Ведь счастье, радость это не для них.

Для них счастливых дней не существует.
Радость им уныние приносит и дарит грусть.
Тоску вселяет в их сердца и вызывает злость.
Они...

Ложка, зубов фарфор леденящая,
Взгляд уносящая,
В мир небывалый,
Грезы смывает.
Слон на кузнечика лапках, трясущихся,
Усиков тонких над миром смеющихся,
Гений не слышно ступающий кошкой,
В мире фантазии с женскою ножкой,
Люди комоды,
Хранят серебро,
Вот поглощает хозяев оно,
Кони кровавые рвутся с узды,
Волки съедают за нами следы.

- Дорогая, готовишь ты скверно!
Это есть невозможно, прости...
- Зато я все съедаю примерно
И совсем не ругаюсь, как ты!

Н.В.Невесенко

Я сильная, я справлюсь, ты только поверь
Никто не видит, что плачу я наедине.
Как мою душу изнутри съедает грусть
Порою хочется уйти от всех вокруг...
Мне причиняли много бед и боли,
Я не позволила себе сломаться от невзгод,
Душа изранена кинжалом горьких слов
И я живу, как в странах вечных холодов.

И я забыла тех, кто от меня ушел
Я повторяю снова, что всё хорошо!
Но одиночеству сломать судьбу не дам...
И счастьем своё сердце наполню я до дна.
И вопреки всему, я улыбаюсь и смеюсь...

Не сподобился — мелок и сер, но ничтожно сумняще,
Растолкав всех, сумел всё ж пройти в первый ряд.
Раб душой, придя к власти, испытывал счастье,
Подчинённым, придирками в жизни устраивать ад.

Не любил, как все серые, умных и ярких,
Их унизить старался, облив грязью лжи.
И гореть не умея, боялся сердец их в них жарких,
И завидовал чувств красоте и богатству души.

Беспринципность свою называл — толерантность,
Бесхребетность свою — величал ума гибкостью он.
Считал гордостью хамство...

«Во веки веков и поныне»:
Безумец тихонько шептал.
В бессвязных словах скорбь о Сыне,
Которого мир Злых распял.

Во веки веков и поныне,
Идёт меж живыми война.
И только в безлюдной пустыне,
Покой и стоит тишина.

Во веки веков и поныне,
Тех, кто сам не съест, здесь съедят.
И глаз хищный зорче, орлинный,
И робок и слаб жертвы взгляд.

Во веки веков и поныне,
Богаче всех честных хитрец.
Но все мы из грязи и глины,
И в ней же, нам будет конец.

Во веки веков и поныне,
Не видел...