Сначала мы съедим вождя

Калька

Взвиваясь над назойливой толпой,
Стандарт сбывает крашенный Меркурий,
И дракул заражают красотой
Фигуры пустотелых дев и фурий.

Заверченные в глянец до плечей,
Сиреневою матовой прокладкой
Обжатые, глядят, и нет прочней
Уз ситцев кружевных изнанки гладкой.

В зерцалах бельеносных тьмы скелет
От пола источается, лелея
Гофриры лядвий меловых, паркет
Скользит крахмально с пудрами келея.

Венеция – обманутых юдоль,
А мы зане храним ее зерцала,
Чтоб вечная танцующая моль...

Никогда не будет равенства,
На Земле среди людей.
И принц с нищим не сравняется,
Положением на ней.

Всяк сверчок, своё знать место,
Должен и его занять.
Первой скрипкою в оркестре,
Нелегко без связей стать.

В мире касты и сословия,
Не получится убрать.
Даже если всем условия,
Сможем равные создать.

Сила, ум и внешность людям,
Свыше разные даны.
Всегда было, есть и будет,
Меж собой все не равны.

Братство, равенство, свобода,
Невозможны средь людей.
Они сказка для народа...

Наша жизнь вся маски-шоу:
Маски носят все вокруг.
В новом месте, в маске новой,
Маска — слёзы, маска — радость, маска — закадычный друг.

Маски-шоу, маски-шоу,
Продавец — одел улыбку, добродушную на лик,
И поверят его слову,
И мальчишка, и старик.

Маски-шоу, маски-шоу,
Демократа — вождь одел.
Обманув народ тем снова,
Власть свою сберечь сумел.

Маски-шоу, маски-шоу,
Снял свою я — и сглупил:
Стали все ко мне суровы,
Ведь я маскою не льстил.

Маски-шоу, маски-шоу,
Маски-шоу...

Это было давно и не здесь
Совсем на другой планете
Хищник притаился у скал
Хищник терпеливо ждал
Возле камней игрались дети

Женщина медленно поднялась
Вверх и вперед руку протянула
Она что-то выкрикнула смеясь
Между всеми возникла связь
Дети опустили головки и улыбнулись

Хищник, притаившийся у скал
Испугался, поджав хвост и сгинул
Племя жило как всегда
У них не было вождя
У них был свободы выбор

Открытые глаза,
Распахнутое сердце
Тебя поймут всегда
Когда...

На «Поединке», копья ломали
О том, о сём, и церковь поносили,
Закон – о запрещении средь молодёжи
Пропаганды гомосексуализма, а грыжи -

То не накричали. А молодёжь России
В глубинке и в столице презирает
Падение «человека», в соитии
«Урчащих» и похоть падших не принимает,

Отрицает! Что ж в гнилой Европе
Разрешены законом браки однополые, где
Наций вырождение, через гомосексуализм
Через лесбиянство. В Европе наводнение,

Не просто, воды – стихии возмущение,
Что люди...

Ой, Вань, газетку при таранили...
В ней предупреждении одни...
В лес ходить уж запрещается,
А казачата наши маются.

В лес Вань, теперь им не пойти...
В лесах у нас везде клещи.
Гутарят, что они кусаются...
Народ Вань, - сразу загибается!

А где же Ваня, служба та?
Что избавляет природу от клеща...
Аль у нас... такой нема?
Самим не вылезть нам из дерьма.

Природа Вань, она сильна...
Заест до смерти нас она.
Тут комар с мошкой съедает...
Ещё клещ надоедает.

Если дальше так...

В некой сказочной стране,
В дальней-дальней стороне,
Жил да был в стране бумаг,
Сильный и могучий маг.

Он бумажным волшебством,
Побеждал бойцов с мечом.
Словом строгим на бумаге,
Мог лишить он их отваги.

Он в науках точных дока,
За строптивость мог жестоко,
Цифры хитрым колдовством,
Наказать, забрав ваш дом.

Беспредельщик был он в общем,
Ведь бумага стерпит молча,
Что бы не писал на ней,
Человек и чародей.

Но нашёлся всё ж однажды,
Витязь умный и отважный.
Мог считать...

Эти губы лгут, а я немею,
Разлюбить красотку не сумею.
Эти губы лгут, но я не слышу,
Я умру, когда их не увижу.

От других дыхание некстати.
С ними словно Родины предатель.
От других простое заземленье,
Только лишь с тобой в одной я теме.

Разглядев твой силуэт фигурный,
Сразу погрузился в транс амурный.
Раз увидев, сразу от эмоций
Захотел побольше сладких порций.

Ты съедаешь разум на показ.
Ты из восхищения экстаз
Зародила в очень бедном сердце,
Изваляв его в чилийском перце...

Нет, я конечно не волшебник.

Мой инструмент и мой кумир,

Не чаша, череп, или требник,

А шар хрустальный - палантир



И в нём отважно отвергая

Гербы, девизы, имена,

Я постепенно прозреваю

Совсем иные времена.



Над замком лунный свет струится.

Плывёт над миром без границ.

И отражается в бойницах,

Как бы на дне пустых глазниц.



Опущен мост, врата открыты,

И в лунном свете виден мне,

Людьми и вечностью забытый,

Прекрасный рыцарь на коне...

а какой закат!!
море съедает солнце
время влюбленных