Смех колокольчик

Мне молчать бы в тихих волнах обнимающей зари,
Плыть спокойно меж бездонных лика неба и земли.

Созерцанию отдавшись на печали кораблей
Закольцованных однажды льдами северных морей.

Плыть по небу пенной стайкой вездесущих облаков.
Колокольчиком хрустальным не звенеть среди миров.

Только есть в том наслажденье горлом выразить огни,
Что трепещут изверженьем побуждющей зари,

В танец вылиться свободы для земного бытия,
Открывая телом своды для эфирного огня,

И вбирая телом света...

Отчего-то немножко печально,
Грусти нет, просто мир этот жаль.
А в душе колокольчик, прощально,
И небес чистых, синяя даль.

А щемящая сердце тревога,
Прочь ушла, боль оставив на нём.
Притомился я братцы немного,
Но не слаб и ещё мы споём.

Впереди неизвестность туманом,
Позади, жизни путь непростой.
На пути том судьбою мне данном,
Было всякое братцы со мной.

Были взлёты, падения были,
Находил что-то, что-то терял.
Было всяко и трудно мы жили,
Было страшно, но трусом не стал...

Игрушечный мир, возродился, не поздно, а рано,
тот истинный, нестареющий, мозаик разобранных,
глянец, вчерашних, теперешних дел, задел, чего не
было, звон, колокольчик, у двери поёт вот и всё,
что «триольчик», мальвина , пьеро, артемон, бура-
тино, старик карабас, дуремар и тартилла, цепочка
к ключу, что сознанье хранило, возврата, и дверца
открыта в страну, идеальных, взаправдашних ска-
зок, и пойдёт всё ко дну, всё то, что пред ней, а за
дверцей ремонт, сознанье закрыто и...

Осколки памяти любви –
мои книги – моё отчаянье.
Обезболивание сновидчеством –
поэзия не пишущих, но видящих, видящих иначе
медные колокольчики слов,
узоры междустрочий.
Я, словно песок на раскалённых дюнах пустыни,
о, душа – миф на мифе, жертвенный алтарь слов,
прекрасные раны восхода солнца на теле строки;
о, сердце, отдающее, не требующее ничего взамен,
и имеющее, поэтому, всё,
давай сделаем это красиво –
посадим цветы, рассыпав жемчуг в саду,
как когда-то бог-созерцатель...

В твои следы закралась краска ночи
и запах свежескошенной травы.
Нам легким облаком парить по краю ветра,
и радугой катится под откос промокших крыш.
Слова, как фон, не больше, не честней, и лишь
источник нежности свечой нервозной верен.
Твои глаза скрывают ночи тени,
гадая дальнюю дорогу и огни
далеких окон, где твои следы
песком смывало в пламя запада, волненьем
воздуха носило по воде.
Я старше стал, но не душой, не сердцем, мне –
на время мудрость, пурпур розы – навсегда,
и...

Любомир сидел, склонившись,
И с печалью на лице,
Так от слуг и не добившись,
Что случилось во дворце.

Где жена его, Милена?
Ведь была же в терему!
Не прошла ж она сквозь стены…
Как исчезла? Почему?

Да! Была в своей светлице
Перед зеркалом, одна.
Но она же ведь не птица,
Улететь чтоб из окна.

И не выпрыгнешь в окошко:
Над землею высоко …
Да! Не птица и не кошка!
Что ж случиться-то могло?!

В деревнях прошли окрестных,
Всё надеялись, а вдруг …
Всех крестьян спросили...

Аггравация, рыжая собака, пэни система, судь-
бы пеня, семь слив по цене пенни за восемь,
апробация неизвестного, осколки разбросанные,
гости непрошеные, хуже татарина, а ты барином,
да «вдоль по питерской, по тверской-ямской, да ох,
ой, по тверской-ямской с колокольчиком», а она,
про него песнь поёт, неустанно, беспрерывную,
словно, жизнь свою перелистывает, истерику
переписывает, депрессией, закрепляет, а он,
паразит, всё икает,.. Чёрная магия, заклинания,
не тащит судака, кум до...

Взошло солнце и раскрылись
Все разом расцвели вишни,
Как серебряные колокольчики
Засмеялись, зазвучали

Мы видим,
Мы видим
Мы видим
Тебя Всевышний!

Красив наш батюшка Дон весною...
Когда наполняется до краёв водою!
Лес одевается в весенний наряд,
Листья резные на солнце горят.

Птиц прилетевших к себе манят...
Да!Красотою этой,- всех пленят!
Берега Дона... всюду зазеленели,
Колокольчики в лугах, зазвенели.

Соловьи у Дона сутками поют!
Казачкам ночами спать не дают...
Да и казак в токую пору не уснёт!
Ночами на Дону к казачкам льнёт.

Фото автора.

Дождь…через сердце…
Косой зябкий ритм… с неба…
Тире. Точка. Точка.

Жизнь моя – помнит тебя. И болит.
Самую малость. Вот столечко.


Я благодарен парижской грозе!
Всё перемыла!… И смолкла.

Здравствуй, бульвар Шанз-Элизе:
«остров блаженных» и мокрых!!…


В вязовых кронах и в нас –
толкотня…
Каждый листок – наизнанку!…

Вспомни, родная.
Вспомни меня.
Вспомни же… нашу «морзянку»!…


Омут. Тире. Тире. Тире.
Омут неоновых улиц… Шквал мокрых красок:
в Lido КАБАРЕ...