Смальта на стекле

Потеплело. От разбитых банок
На краях стекло, везде вода.
Не строгает новый снег рубанок,
Скоро даже с рек сойдёт слюда.

Тают все одёжки с теплотой,
Облегчая сразу наши ноши.
По весне здесь каждый холостой
Вставил боевой патрон хороший.

Цвет даёт подснежник и кизил
После листопадного заката.
Тот кто любит уши навострил
В лес.Цветам любава будет рада.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2014

Залетела муха в дом,
Занялась своим трудом:
- Дверь, открытое окно...
Это что там за пятно?

Съела махом антрекот,
Хобот сунула в компот,
Потоптала круглый торт:
- Здесь, однако не курорт!

Кто следит за мною? Кот.
Во жадюга, обормот!
Ух, глазища - факела!
Но довольно, есть дела!

Бьётся муха о стекло.
Солнце дважды уж взошло.
Форточка открыта. Нет!
Свой резон, менталитет.

От ударов на челе
Кровь густая, как желе.
Бьёт кувалдо-головой:
- Я ученый и герой!

Вдруг упал...

Первые морозы.
Голые берёзы.
Превратились лужи
В битое стекло.
Ветры всех раздели.
Не шумят берёзы.
Спят и видят грёзы,
Снится им тепло.

Спускалась ночь, за ней тянулся шлейф из звёзд,
Ей фонари дорогу в город освещали.
А твой вопрос застал врасплох и был не прост,
Мне оставалось лишь подняться за вещами.

Примчался ветер, занавески закружив,
Окно закрыть на ум не приходило летом.
Не удалось тебе поймать меня на лжи,
И я тебя в ответ благодарю букетом.

Проснулся дождь, стучась неловко о стекло,
И все замолкли, чтобы было лучше слышать.
Что нас с тобою для друг друга сберегло?
И кто на эти строчки блюз дождя напишет...

Я знаю, ты не спишь,
в таком кромешном мраке
нельзя спокойно спать,
и ничего нельзя.
Летит сыра-земля
к праматери собаке,
к чертям собачьим в пасть
сквозь звездные поля.

Кто даст тебе приют,
подвинувшись во гробе?
Кто скажет: "Лезь сюда!",
пока твой не готов?
Возьми любовь мою,
и в девственной утробе
укройся навсегда
от ледяных ветров.

Давай я расскажу
о том, как плыло лето
над утренней Москвой.
Ты покупал пломбир,
и он сиял в руке,
как будто шар из света,
и листьев...

Стекла глянцем глядит,
Пустота из окна.
Слепоты тьмой молчит,
Из неё тишина.

За блестящим стеклом,
Тюли сетчатый дым.
Грусть и радость дней дом,
Ото всех, скрыл под ним.

Мимо дома бежит,
Торопливость сует.
В ней людей серый быт,
И дней праздничных свет.

Тайны судеб жильцов,
Между стен хранит дом.
В мире дел, фактов, слов,
Жизни их, оплот в нём.

Над мирской суетой,
Дом стоит как скала.
Окон тьмы слепотой,
Грустит глянец стекла...
Марковцев Ю.

Стекло, обыденность презрев, ломает свет,
лучи его ломает, как тростинки.
Стекло из света извлекает цвет,
и свет, лишившись своей радужной начинки,
покинув мир и дав монашеский обет,
приют находит в самой маленькой пылинке
на абажурной бахроме под потолком.

Стекла растаяла, снежинка, о, как нежна и
перелинка, распалась, растворилась, ёж,
слизнул, и капля впрок пошла, не умер он
от жажды, вошь, на брюхе, укусила, испила
крови и почила, мораль сей басни такова,
люби ты всех и будь всегда свободна, воль-
на и гул родится и проворно, зелёных глаз
твоих струя, проникнет в сердце и ежа и
вошь растает, покорится и сможет и в тебя
влюбиться, шекспир, трагедия, любовь,
двустиший, к сердцу есть пароль, но отгадать
его не просто, а...

Стекло воды залито смолью неба.
Далёкий свет сырым песком лежит.
И воздух пахнет мокрым мёртвым снегом,
и разрывает тишину души
чуть слышный отзвук мартовской молитвы.
В степь ночи оседает ветра стон.
Скрипит назойливо бессонницы калитка,
и тень мою скрывает горизонт.

Прима.
Бутон нераскрытый.
Травинка по речке.
Секунда.
След с берега смытый.
Пушинка над свечкой.
Терция.
Долгие взгляды.
Мелок по асфальту.
Кварта.
Трепет лампады.
Узоры из смальты.
Квинта.
Моцарт смеется.
В озере кони.
Секста.
Радуга льется.
У сердца ладони.
Септима.
С вестью грачи.
Незаконченность слога.
Октава.
Выстрел в ночи.
И обратно дорога.