Славы

Миражи,миражи
В нашей жизни
Приходят,
Уходят,
Не оставив следа
Или снова
Уносят в мечту

Кто же ты
Иль пейзаж
Что был создан
Умелой рукою
Или вялым мазком
Уводящий от истин
В страну

Там где нет
Не любви,не потока
Не мыслей,не славы
Только тени и плесень
И сердца
Разбитый завет

Но плывём
Мы вперёд,
Даже если
Нам сил не осталось,
Создавая шедевр
Через сотни
Изученных лет...

Стихи не метод пропитания,
Не поиск славы наконец.
Стихи творенье мироздания
И их диктует нам Творец.

Стихи из наших уст назавтра канут в лету.
Живёт лишь то, в чем есть душа.
Свои стихи дарю я интернету.
Они не стоят ржавого гроша.

Луна сравнялась с Солнцем, нынче,
закрыв его своим размером.
Ну, вот ответ для маловеров.
Она закрыла Солнца блинчик.

И что теперь? Кто здесь великий?
Не из бахвальства, не из лести.
А коль равны, то значит вместе
тропой Вселенной. Что же крики

не слышно, вновь? Достойна славы,
круженья от безмерной власти,
и пусть летят по бездне части,
хоть миг, но пьедестал по праву!

А Солнце, молча созерцало
и не грустило о величье.
Оно то знало в чем различье -
затменью дань свою отдало...

Рассказать хочу вам сказку,
В жизни всякое бывает,
А в стихах порой огласка
Где-нибудь да помогает.

Клоун много лет на сцену
Выходил, чтоб зал смеялся.
Хоть порой встречал он стены,
Но легко на них взбирался.

На царя и приближённых
Строил всё свои гримасы,
В залах, юмором зажжённых,
Замечал короны, рясы.

Пользовался снисхожденьем
И прощением за шутки,
Были хоть предупрежденья,
Чтоб не прыгал выше будки.

Клоун славы так добился,
А царя с поста сместили.
Тут народ весь...

Июль последние недели
дождей разматывал мотки,
на встречу с августом надели
рябины красные платки.

И бликом солнечным на травы
упал цветущий девясил,
ни золота листвы, ни славы,
тебя - я судьбы просил.

Пусть память много накрутила...
всего две строчки напиши -
дождей поймала паутина
две одинокие души.

Валерий Мазманян

Не придуманы тихие сны,
Они были навеяны ветром.
Он пришёл в них с родной стороны,
И он полон, её нежным светом.

Как безмерно скупой крохобор,
Хранит ум, всё что было со мною.
И его, обо всём, мыслей хор,
Вновь и вновь, сны лишает покоя.

Смех и слёзы, печаль и веселье,
Лёд и пламень, паденье и взлёт.
Миг позора и славы мгновенье,
Всё не вечно — придёт и уйдёт.

Отнесён я к не важных разряду,
Не обидно — есть плюс свой во всём.
Незаметен неважный и рядом,
Я пройду...

На троне, и в зените славы,
Пространна речь, врагов оравы,
И ход времён вперёд или назад,
От тьмы к рассвету прямо наугад,

На пике твари, дико встали,
И демоны плясать устали,
Во тьме бесовский хоровод,
Затеял хаос в бездне вод.

***
Негоже клянчить в церкви подаяния,
Судьба не бросит в шапку ни гроша
И, душу не очистить от раскаяния,
Когда в душе святого ни шиша...

Не восторгайся светом впереди,
Возможно, это лишь тупик тоннеля -
Пока есть силы, ты вперёд бреди,
Не жди чудес от щуки, как Емеля...

Дождём пролейся по земле сырой,
Грызи гранит и в радости, и в горе -
Колоду карт цыганскую раскрой,
В извечном, недовольном жизнью споре...

Отбрось видений призраки с репья,
Стремись душою к ангельскому...

Поутру разверзлась бездна.
Дождь волной упал на крыши.
Парень явно не из местных.
Эмигрант. Должно быть вышел
Из каких-то джунглей диких.
Не умеет капать тихо
И культурно течь в канаву.
Жаждет власти. Жаждет славы.
Бьёт асфальт. Ломает стёкла.

Белорусские осадки –
Работящие ребята.
Поливают лес и грядки.
Моют только то, что надо.
Но явился ливень жуткий.
Он не добрый. Он не чуткий.
Грубо давит мощным весом
Этот яростный агрессор.
Сразу видно – иностранец.

Отплывает от вокзала,
Скорый поезд мчится вдаль.
Видно, стало рельсов мало.
Надоела грусть-печаль.

Надоело ездить строго
По проложенным путям.
А в морях свободы много.
Там ему не запретят

Поворачивать направо,
Ехать влево, вниз и вверх.
Он плывёт не ради славы.
Уплывает он от тех,

Кто гонял его по кругу –
По тоскливой колее.
Рельсы, шпалы – это скука.
Поезд мучился, болел

В этом замкнутом пространстве
Крытых ржавчиной дорог.
Надоело постоянство.
Взял вагоны и утёк...