Сиротская страница

На тонкой нити паутины
Развесив старые флажки,
Она зависла в карантине,
Экспромта ляпая стишки

На что ей топот балерины...
Вбивая буквами сонет,
Не передать души картины,
Как иероглифом сюжет.

Фальшивят ноты? Боже правый,
А у кого они в ладу,
Когда стоишь одной на правом,
Другой на левом берегу.

И раскумарены страницы
Пути восторженных идей.
Оставят память на станице
Былого дней...

Ушло. Закатами налилось
Непостежимое перо..
И в равновесие вкатилось
Её ядро.

В неизмеримо чудном всплеске
Душой немеркнущей зари,
Волною выброшены фрески
На берег жизни и любви.

Недосягаемых размеров--
В крупицах золота лучей
Несут нам нео-инфра-сферы
Любовь сиянием очей.

Очей безмолвного пространства
Узором наших светлых дум
В своём бескрайнем постоянстве--
Сознаньем Сущего--АОМ.

И велико твоё распятье--
Души сиянием Творца--
Творить миры любви и счастья
Для Человечества--юнца.

И велико твоё познанье,
Несокрушама та Любовь,
Когда из Веры ты--в...

Господь тебя забрал в великий праздник...
На Свет Его Душа твоя ушла...
И в фотографиях семейных
Твою записку,мама,я нашла...
Где просто и чистосердечно
Слова написаны легко...
Хотя Душа твоя навечно
От нас теперь уж далеко...


Моё наследство...

Коль слова эти ты,дочь,читаешь,
Значит нет уж меня в миру...
Я душою Вас всех обнимаю,
Трепеща,как свеча,на ветру...

Ты поплачь обо мне, если надо...
И детей своих к сердцу прижми...
Им отдай то,что мне бы хотела...

Отпылала молодость кострами
Без акцента на года и дни,
Словно жизнь умелыми руками
Разогнала сладостные сны.

И уже взъерошенная зрелость,
Глядя на себя со стороны,
Доверяет юному апрелю
Чаянья и радости свои.

И на рубеже тысячелетий,
Бога проклиная и любя,
Просит у светила на рассвете
Ясности прозрачной для себя:

И, когда в пути холодный камень
Неживой от боли и обид,
И, когда в упряжке мчатся сани
И попробуй их остановить.
_______

Теплотой сердец земля согрета...

Как в сказке прошлой, в жизни началось все с адского огня
Огня, который вырывался к свету, человечество к себе маня
Который вырывался, будто бы из пасти темного дракона
Предчувствуя свободу светлого, но позабытого в аду закона

Но сказки учат не тому, что жадные драконы существуют
Познания как победить и как поддаться сказки чередуют
Не исключеньем и наша сказка, излагает простоту вранья
Вскрывает смысл жизни человеческой сквозь тлен небытия

Давным-давно космическое полутело под...

Неожиданный удар
Прямо в сердце, через душу;
Гробовая тишина...
И теперь ты мне не нужен.

Маска снята. Карнавал
Уж давно, увы, закончен.
Только я пришла на бал,
И ждала его до ночи.

Буря чувств за миг сожженных
Горсткой пепла у двери,
И цветок, едва усохший,
Мне напомнит о тебе.

Грустно думать о причине
Недописанных страниц,
Но так вышло, и отныне,
Не вернусь закончить их.

Обида душит - да и только.
А впереди - огромный мир!
Предательство цепляет больно,
А больше то...

Любовь – болезнь,
падение души в слепую Бездну,
где светится глухая тьма очами света
и детская улыбка расцветает.
Да, там, на дне души
мерцает трансфизическим рассветом тьма,
как пустота,
и осязается предел,
удар и смерть.
Но отрицанье отрицанья –
то сброшены пустые оболочки формы,
дешевой простоты.
Летит душа стрелой Любви
сквозь хаос мглы, наперекор стихиям.
Когда вы ищите Любовь –
будьте готовы к Жертве.
Вне Жертвы нет Любви!
Узкий туннель
и жёсткость тьмы,
глухость...

Такая печаль.
Мрак-полумрак.
Саша Блок – средь груды бумаг.
Диванчик.
Белеет плечо проститутки.
Её лихорадит вторые сутки.

Саша не любит, когда шумят.
Лестница в парадной
похожа на удава.
Звонок в прихожей.
Коридоры спят.
К нему пришла по ошибке дама.

Шляпа – дым
страусовых перьев.
Говорят о благородстве её намерений.
Саша, не верь,
открывая двери.
Для неё ты всего лишь – неудачник-гений.

Опять – накладка.
Опять – объяснения.
Всё лучше, чем лизать
перерезанные вены...

Зима в морозных кружевах
Глядит в застывшее оконце.
В алмазах лучик первый солнца
Улыбкой на ее губах.
Лег первый на дворе сугроб,
На конуре собачьей ватой,
Чтобы к охраннице лохматой
Не сразу подступил озноб.

В хрусталь одеты деревца
И скованы морозом речки,
И рвется к тучам дым из печки,
И снежный коврик у крыльца.

Нет снегу белому границ.
Он явит миру ощущенье,
Что белый цвет – есть очищенье:
Все с белых пишется страниц.

Пришла Красавица Зима!
Пришла совсем не...

Минус двадцать по Цельсию,
у сугроба пригрелась тощая псина,
верно, творит молитву собачьему богу, вести
о лете блошином ловит ушами длинными,
рваными, раненной лапой дёргает
синеватый, оледенелый воздух –
чем-то родным веет в чём-то убогом –
все мы под богом, а у него – слёзы
с седых страниц, по морщинам тёплым,
там есть и море, и зимний закат, и пепел пустыни.
Дерево, кадром оконным встало, как вкопанное,
дерево жизни мёртвой скульптурой инея.
Минус двадцать по Цельсию,
на книжной...