Синицы зажатой в ладони

Я скажу, что не верю в любовь,
Умоляю - только не верь.
Будет сказано много слов
И указано будет на дверь.

Я скажу: «слишком много потерь,
И на всех не хватает птиц…»
Будет выть во мне внутренний зверь
И менять журавлей на синиц.

Я скажу… Ну а мне б промолчать.
Ты читай между слов, по глазам.
Я тебя так устала ждать…
Я тебя - никому не отдам.

В память клею событий коллаж.
Стелет жизнь мне асфальт весь залатанный.
Кочек, рытвин сплошной ералаш.
Мой покой где-то роком припрятанный.

Ёшкин кот, атмосфера – тяп-хряп,
Одичалой тоской перепахана.
Я душою продрог и озяб.
Корки нет, а не то, чтобы сахара.

Припев:
Египетская сила,
Ёкалэмэнэ!
Раздольная Россия
Не тужит обо мне!

Я родом из народа,
Не вождь, не олигарх.
Фиговая работа.
В долгах, яко в шелках.

2
В гроб ложись и сам крышку забей,
Трезвым, ёк-макарёк...

Над тенью ветер посмеётся,
взъерошит волосы рябин,
а в лужице монетку солнца
нашли и делят воробьи.

На волю из ледовой клетки
подснежник рвётся и ручей,
и шепчутся худые ветки -
пора учить язык грачей.

Мотивы нудные метели
сменило пение синиц,
не хочет слушать звон капели
седой сугроб, упавший ниц.

И что вчера казалось важным -
ненужный лист черновика -
плывёт корабликом бумажным
по синей луже в облака.


Валерий Мазманян

***
И наихудшее из зол
под искажающим черты покровом ночи,
дня при свете ли

порой без всякого смущения
личину принимает
величайшей добродетели.


***
Бесспорно,
наслаждаться жизнью, нам дарованной,
оправданно вполне,
к ней относясь с благоговением, –

когда бы только, не заметивши того,
её саму не принести
беспечно в жертву наслаждениям.


***
Как видится,
на всё, что по плечу ему,
что он способен своей волей утвердить
и в силах будет отстоять,

среди превратностей...

Краснели нивы, тополя уж не пытаются,
забыли, весны потуги все уныли,
и липы не шумят листвой, поблекли и
своей красой, не ворожат и не стремятся,
жара взрывает мозг, дымятся
и тучи лишь во сне
и миг, летучий и с грозой, и громом,
и вод поток, и тот
знакомым или к неведомым брегам
не кажется, а сниться нам
и пересохшая девица и та с сермяжной
красотой влачиться? (вплавь?) и на постой,
и соловей, и здесь синица без голоса
и без венца, и с преждевременной
кончиной не оживить нам...

Сверни с дороги в сквер пустой,
остановись и просто слушай,
как в сумрак золотой листвой
летят берёзовые души.

Погожих дней наперечёт,
похоже, осень будет ранней,
а время сквозь тебя течёт,
смывая пласт воспоминаний.

Цветущий луг, гудящий шмель
под шум метели будут сниться,
журавль - за тридевять земель,
с тобой останется синица.

Опавший лист стремится в высь,
надеясь, птичьи стаи примут...
пора домой - там заждались
попутчики в большую зиму.


Валерий Мазманян

Чтобы не стало с вами никаких эксцессов,
Необходимо знать природные процессы,
Кто в любознании законы изучает,
Их с точностью в теории определяет,
Тот путь прямой найдёт к научному прогрессу.

Закон динамики лежит в основе мира,
И во Вселенной нет иных ориентиров,
Для всех взаимосвязанных взаимодействий,
И балансира в строю структур противодействий,
В организации вселенского эфира.

Покоя нет и нам он может только сниться,
Мы видим в небе журавлей, в руке-синица,
В познании...

Мой путь к себе извилистый и трудный:
Ухабы, кочки, град и снегопад…
Я чередую праздники и будни,
Но часто – шаг вперёд, а два – назад.

Я научилась тасовать мгновенья,
Вытягивая счастье наугад,
В цепочку жизни добавляю звенья,
Которые приблизят мой закат.

Хочу лететь вперёд, но не летИтся,
Хочу прибавить шаг, но не могу,
И прячу я за пазухой синицу -
Журавль не прилетит ко мне в пургу.

Яков Есепкин

• Из книги

«Архаика»

Хождения

Четвертая глава

Шумишь о чем, летейская волна,
Поешь ли, плачешь, Сузские ворота
С печалью вспоминаешь, холодна
Печаль твоя, холодного и счета

Достойна слава, мир ей и хвала,
Блуждающие звезды вдохновенья
Сияют над юдолью, тяжела
Сиянность их, сколь нет и дуновенья

Теперь во тьме небесной ветерка,
Зачем тревожить времени тенета,
Есть вечность иль покой, лети, строка,
Синоним безнадежности поэта

Горение ночное, ах, обман...

Берёза в поношенном платье
не прячет изгибы бедра,
с дождями приходят некстати
тоска о былом и хандра.

Скворцу за морями приснится
осиновый ветки ожог,
тату на груди у синицы -
осеннего солнца кружок.

А клёны отдали одежды
ветрам и забыли печаль,
и небо свинцовое держат
на чёрных костлявых плечах.

Не купишь на золото листьев
прозрачность погожего дня...
теплеет на сердце от мысли,
что ты не оставишь меня.


Валерий Мазманян