Шёпот звёзд

Бесконечное море песка, бесконечная цепь тишины,
бесконечный бархатный зной, бесконечный колодезный холод;
в паутине обманчивой ночи, взгляд, как шёпот змеиного русла;
монотонный берег протяжного неба, ручеек облаков в золотистой пыли,
светотень пустоты и молитва
первых анахоретов
с обожжённых солнечных уст;
иссушение плоти, искушение духа, пунктир горизонта, вдыхающий
преломлённый драконий воздух,
очищенный в лёгких Господа …

Утро июля, восток Средиземного моря
созревает звездой Исиды – благовест кораблям.
Утонченная святость женщины-чаровницы,
облегчение скорби сердца; говорят,
в устах её – воздух жизни,
ибо слово её оживляет гортань умерших.
Оживи, дитя, умри, яд! Пока солнце живо, яд мёртв!
Магия имени, магия слов,
словно евангельское обожествление.
Говорят, её кровь –
исцеление боли;
её молитва –
остановленная ладья Миллионов Лет;
её амулет из сердолика и красной яшмы,
как ветер надежды в теле...

На границе лета и осени, когда выжженный август глотает
сухими губами асфальта золотую пыль сентября,
и, окрашенные в зелёный, волосы скучных скверов смывает
первая седина листопада, когда
бесполезные крики птиц будят глиняный ковш заката,
зачерпнувший уют опущенных глаз оконных рам,
раздается голос новорожденного, глухой, неприметный, как мятый
надорванный лист клёна на стойке карниза съемной квартиры, там,
жизнь пробивает лунку дыхания сквозь тьму осеннего вечера;
бледный ветер, как...

Слова замирающие на ветру,
С песком забирающим душу.
Может когда-нибудь я пойму,
Что для меня значит лучше.
Часы, как обычно стрелками в такт,
По обручу плавно катаются.
Время не вечно бежит в циферблат,
Порой из него вырывается.
Слова через строчки, что-то кричат,
Кому- то спешат покаяться.
Уверенность- путь, до седьмых врат,
А дальше? Наверно маяться.
Проверить ничтожность величия лжи,
Поверить лавинам обмана.
И вновь на вершине своей пустоты,
Испить яда мыслей дурмана.
Слова...

Я везде и нигде для тебя,
Я, как ветер, поющий в терновнике,
Тихий шёпот косого дождя,
Я - свеча на твоём подоконнике.

Можешь ты не заметить меня,
Когда буду с тобою я рядом,
В зорьке яркой ушедшего дня,
Иль звездою среди звездопада.

Я душевной строкою в стихе,
Скрипкой, томно рождающей звуки,
И в молитве святой, и в грехе,
И счастливой слезой в сладкой муке.-

Мотыльком буду я прилетать -
Ты попробуй меня угадать,

Тяжелеет холодное небо, замыкая зрительный нерв
стеклянно-мёртвенной архитектоникой пара.
Побледнев от свободы, взгляд, отливается каменно-белой
безутешной тишью дорог, мостов, тротуаров.

В снежно-червлёное сердце влито пустое пространство,
выбита почва, выветрен пульс.
Интерлюдия между осенью и весной, как ницшеанская
проза под флягу с горькой, и парочка верных пуль

на закуску из ржавого револьвера. Затаённым дыханием, окна,
исподлобья, ловят кристаллики льда. Туда-сюда, туда-сюда...

Как странно — зловеще скрипит половица,
По стенке бесшумно бежит паучок.
Он в голову тени моей забежал и в ней скрылся,
А мне чьи-то лапки щекочут висок.

Как странно — на мой подоконник уселась ворона,
Стучит клювом острым, средь ночи в окно.
Луны жёлтый глаз в небе смотрит огромный,
Заплыл он за тучу и стало темно.

Как странно — моя тень ожила и шепчет мне что-то,
В том шёпоте просьба, о чём ?! - не пойму.
Вороны уж нет, но не смолк стука грохот,
Всплеснув тень руками, ушла в...

Премудро, vere dignum et iustum (достойно и
праведно) или нет, deo volente (волею божею)
или дьявола, числом избранным или все скопом,
ты знал правду или был жестоким, догадывался,
извергал или только хотел, помышлял, ел или
питался, крал или боялся, (слова твоего), был
источником дохода или приносил себя в жерт-
ву, бил с ходу, (считал расходы), упырь, трупо-
ед, или постник веры источник, тик генерализо-
ванный, или судорожный припадок, с потерей
сознания (был падок, или с...

Сакральная душа аллей февральских,
что ближе мне, чем ближе я себе,
ветвями поглощая снежный блеск,
тенистым терном свет оконный крестит;
и греет снег, как кофе с молоком,
усталые движенья алых губ
по направлению к молитве безымянной;
и жжёт, и согревает снежный стон,
как первородный грех, как вечное блаженство,
нагие, девственные формы спящих душ.
Крыш шёпот горделив и неуклюж,
от бестелесной тьмы не оторваться;
здесь чёрная вуаль ресниц, усталости причал,
дыханьем тишины учила...

По звенящей цели ветра наугад
Раскрывая ветви в солнечный погляд.
Набухали почки, по стволу слова--
Милая берёза, я люблю тебя.

Зашумели кроны радостью подруг,
Заалел восходом вёсен новых круг.
И смолой янтарной ветви окропив.
По безмолвным станам зазвенел мотив.

О широком поле в сладостной судьбе,
О тропе безмолвья, шёпота к реке,
О бескрайних токах, что душа вершит,
Наливаясь соком солнечных вершин.

И ожили корни, в землю глубоко
Потянулись нервы дерева легко.
В равновеье...