Штаны и жена

Ещё недавно вроде
Я был и зол и хмур.
Как-будто я в неволе,
Как-будто я тону.

И будто меня давят
Со всех сторон они
Которые постарше,
Которые вруны.

Все говорили мал мол
И говорили глуп.
Что не видал закатов,
И что ещё беззуб.

Вот вырос я, и что же?
Вы думаете, я
Узнал про все закаты?
О, молодость моя!

Всё те же проволочки,
Всё те же сплошь вруны,
И рвутся грёзы вклочья
Как в садике штаны!

Зачем я слушал маму,
Что скоро подрасту
И выброшу пижаму
И многое пойму...

Шопен – садист ( И не иначе!!! ),
создавший «Похоронный марш»,
как реквием, мозгам ( Тем паче!!! ),
из них соорудивши фарш,
у тех, кто вынужден, забвенно,
внимать мелодии Творца…
Но, если в тему…- Откровенно,
признаться надо…- В мертвеца,
вгоняет музыка, живого…-
Причём, на долгие года…-
Исчезнуть вовсе из былого
( Стремглав желая!!! ), навсегда…,
чтоб очутиться «там», вне муки,
от панихиды грёз удрав,
что Фредерик, под «чудо-звуки»,
срубил ( По буху, явно!!! )…- Нрав,
оставь...

Весна на Дону набирает обороты…
У хлеборобов прибавляется роботы!
Некогда им весной отдыхать сейчас,
Озимые надо в полях спасать подчас.

Надо удобрениями их подкормить,
А цены высокие на них, чтобы купить…
Да и на горючее цена заоблачная!
Мелкому фермеру она не подъёмная…

А, чтоб кредит в банке взять родном!
Потеряешь под проценты и свой дом,
А можно таким под 5% выдавать кредит…
Ведь хлебороб в России у нас не бандит.

Ведь для Родины он старается в полях!
На своих железных...

Н′екто мнят, что правят миром
Землю всю своей сочт′я.
Кто всуе вдруг возомнили
Властью вечной лишь себя.

Страх пред ними веет в мире,
От фамилий их дрожат.
Только счастья нету с ними,
Тащат всех дорогой в ад.

Рокфелл′юки*, ротшильд′юки*,
С ними прочих алчных тьма,
Сворой злобной, как крыс′юки,
Мир грызут, сошли с ума.

Скрунж мультяшный нервно курит,
Их деяньям не чета.
К людям ненависть их крутит,
Души принял Сатана.

Мнят, они лишь всем владеют.
А на рожи-то погл′ядь...

Монмартр - улица Парижа.
Там жил без всякого престижа
В мансарде с юною женой
Один художник молодой.

Творил он часто в мастерской,
Трудясь в погоне за мечтой,
Снискать хотел себе признанье,
На это направлял старанья.

Того не ведал, что жена
Ему давно уж не верна:
Она с соседом-мясником
Встречалась от него тайком.

Однажды он из мастерской
Пораньше вдруг пришел домой
И там любовников застал.
Сраженный горем наповал,

Из дома выбежал художник.
Он, темных дум своих...

Я жених,
весь мир моя невеста,
шёпот старых стенбольше не ютит,
птица за окном
знает силу ветра,
я оставил дом,
я пришёл домой .

Скорость муравья,
ты следишь за небом,
новогодний снег
радует детей,
у меня есть слово,
я опять забыл ....

Истина из слов
больше не известна,
Ты - жених,
Весь мир твоя невеста.

Помилуй Господи, того кто не пропел тебе хвалу.
Помилуй Господи, того кто выпил чай и съел халву.
Помилуй Господи, того кто изменил своей жене.Помилуй Господи, того кто не пропел тебе хвалу.
Помилуй Господи, того кто выпил чай и съел халву.
Помилуй Господи, того кто изменил своей жене.
Помилуй Господи, того кто пишет слово на стене.
Помилуй Господи, того кто дремлет на своем посту.
Помилуй Господи, того кто расплескал здесь кислоту.
Помилуй Господи, того кто дал моей траве огня.
Помилуй...

Тишина, тишина.
Снится мне тишина.
Снится дом мне родной и жена,
Снится моря прибой,
Снится берег родной,
Снится мне на войне тишина.
2.
Вдруг внезапно подъем.
Взрыв гранаты, как гром.
Оборону занять, стать стеной.
Нохчи прут саранчой.
Шквал огня предо мной.
Но я верю, вернусь я живой.
3.
Не легка, не легка,
Офицера судьба.
Ни кола, ни двора не имея,
Лишь одна, лишь одна.
За плечами война.
А война только множит могилы.
4.
То «Афган», то «Чечня»,
То Чернобыля гром,
В...

Был холодный дождь, а мы с тобой стояли
на перроне, как два безумца мокли под дождем,
И капельки дождя, как слезы застывали на ресницах,
но ты их нежно вытерал рукой..
Мы прощались с тобой, все оставили нас у вагона,
и друг другу смотрели мы прямо в глаза,
я не плакала, ты хотел, чтоб казалась веселой,
чтоб все знали, что мы любим друг друга
так будет всегда!
Ты уезжал не надолго, но говорил что вернешься
и меня назовешь своей женой,
счастью вместе со мной улыбнешься
и разлуку...

Жил да был Иван Иваныч,
очень добрый стариканыч.
Самоваром его звали
чаепитцем все знавали.
Лет пятидесяти он,
и здоров как чемпион.
Он всегда давал советы,
слал при случае приветы
всем знакомым, близким, дальним,
вот таким он слыл банальным.
Любил звать к себе на чай,
первых встречных невзначай.
Все в селе его любили:
с утра до ночи хвалили.
А тем временем с небес,
злился очень страшный бес:
«Это ж надо, один он
не пьет водку, самогон,
только лишь чаи гоняет,
мне губить души...