Шприц укол

Шесть часов погони, город - злой, копы сбились с ног от этой гонки,
Над асфальтом грязным мостовой стук копыт истёртых бьётся звонко.
Тормозят машины...улю-л-ю-ю...Нарушение основ порядка!
Гавань-ветер-море кораблю, а корове: молот в лоб, и всмятку.

Бойня в трауре. Свершён с утра здесь побег "бифштексов" оборзевших:
И заборы метра с полтора нипочём, и даже черти с лешим.

Молли*, дорогая, за тебя кулаки держу, аж побелели:
Удирай как можешь от ребят, чьи глаза острей чем иглы...

Мне от бездушия бывало очень больно.
Сейчас привыкла, отношусь спокойно.
И понимаю, что у всех свой болевой порог,
Дверь в душу закрывают, чтоб никто не смог

Увидеть, как она слезами истекает.
Волнуется или огнём пылает.

Боятся нового укола и удара.
Чтобы ещё больней не стало.

Мне от бездушия бывало очень больно.
Теперь я понимаю. И спокойна.

© Copyright: Надежда Мунцева, 2019
Свидетельство о публикации №119020608606

Вот так красноармейцев учили воевать,
А надо было,- учить метко их стрелять…
Тогда и потерь меньше намного было
И от штыковых атак в глазах не рябило.
Врага с винтовки, много можно от стрелять!
Прицельная дальность,- прости меня мать…
За полтора километра убивать не сложно,
А пробежать это расстояние,- быстро
не возможно.
Скорострельность винтовки 20 выстрелов
в минуту,
Не один враг от пули, примет там муку …
Если каждый в день, десяток немцев убивал,
Где бы гитлер, солдат в армию...

Зашифровано послание:
«В этом мире всё есть знание».
И любой укол из подлости может мудрым другом стать.

Невозможно знать заранее,
Где найдёт тебя познание.
Быть открытым всему новому помогает познавать.

© Copyright: Надежда Мунцева, 2020
Свидетельство о публикации №120011702780

Прикосновенья тонких пальцев,
Вот награжденье, злата клад,
Не чувствуя укола в зад,
На радость местных постояльцев.
В потоке соленного света
В халате тоненьком сестра
Так грациозна и быстра
Подобье ласкового ветра.

Бессильно сильное лекарство
Успокоенье чувства несть.
И в хилом теле страсти есть,
Когда так выпукло убранство.
Кипит палаточный гамбит.
Больных вздыхающее царство,
Сражённых девичьим богатством,
Решило поменять всем бинт.

Средь кафеля и белых стен
Уж список...

Как найти, найти мне средство,
Отыскать душе покой.
Не поможет самоедство,
От него я сам не свой.

Самоедство я отвергну,
Как ненужный элемент.
Очищения от скверны,
В поеданье себя нет.

Мне себя разоблаченья,
Бесполезны и вредны.
От них днём в уме сомненья,
А ночами злые сны.

Самоедство беспокойно,
Всегда взгляд его сердит.
Уколов им, оно больно,
Сделать сердцу норовит.

Изгоню я самоедство,
И найду душе покой.
Перестанет болеть сердце,
Если мир найду с собой...

Кто-то ищет в торговле удачу,
Кто-то, ратную службу избрав, на войне.
Кто песни поёт и не может иначе,
Кто-то ест, кто-то пьёт, кто-то плачет во сне.

Только то, что в нас в душах по силе,
Мир нам шлёт и сдаваться никак не моги.
Ведь не зря дают двух, за того кого били,
И терпи, но плати и оброк, и долги.

Во всём плюсы свои, что болит то живое,
И способен любить, знавший боли укол.
Вечных нет, беспокойств и покоя,
Просто срок их, не всех подошёл.

Тем, кто чином и ликом не вышли...

«Я против масок, тестов и вакцин!»
Об этом скажут «Что за сарацин!»
Опаснее непослушания безумья не бывает.
От сей заразы одно лишь избавляет –
«Укол свободы» и в посмертный карантин.

Сколько ж раз, я больниц коридорами,
В эти годы последние шёл.
Сколько ж раз, правды фактами голыми,
Был назначен мне боли укол.

Вот опять, у врача жду приёма,
Вот опять, заперт в стен белизне.
И привычно давно и знакомо,
В этом здании всё уже мне.

Здесь медсёстры учтивы, внимательны,
В белом все, словно феи больниц.
И наверное все привлекательны,
Жаль, не видно под масками лиц.

Это всё, мне рутиною стало,
Не пугаюсь уже я давно.
Когда в сердце моём боли жало,
И в комок...

От окна несёт прохладою,
Зима-матушка пришла.
Снегов скатерью нарядною,
Мир укрыв, путь замела.

Ночей время удлинила,
Сократила время дней.
Подо льдом реки бег скрыла,
Сделав воздух холодней.

У зимы суровый норов,
Взгляд студёный, ледяной.
Стынет от его уколов,
Под него попав, живой.

И спасает лишь движение,
И тепло родных домов.
Неизвестно снисхождение,
Миру зимних холодов.

У времён-сезонов года,
У всех разная краса.
В белом все под синью свода,
Зимой сказочны леса...