Щёки

Ночью звёздами мгла ощетинилась,
И огнями на сверхзвуковых.
А луна жёлтым в чёрное вклинилась, —
Оттого, что твой голос затих.
Мы с тобою на круглой планетушке
Обжигались, мой друг, о восток.
Оттого, что рассветы, как девушки,
Дарят всем только розовость щёк:
Выплавляя секунды из вечности
Призывающим к жизни огнём...

Поражаюсь я нашей конечности
Под огромным, как бог, фонарём...

За нами никто не следит, нет ни ворона, ни бо-
льшого города, варан, переваливаясь, идёт вдо-
ль барханов, лишь колючки верблюжьи на зад-
нем плане и миражи, задом наперёд, линия оп-
ределяла род, форму, границу пятна, пятно оп-
ределяло границу формы, живопись и графика,
притворны, делают вид, создают как бы реаль-
ность, на плоскости, (её виртуальность), все здо-
рово, бесплатно, белые крылья, ощущения при-
ятны, пуха даль, энергия и доброта ветра вуаль,
её, его прохлада, вдруг...

Июнь в зените.
Горизонт скрывает
отчаяние
последней строчки
письма.
Волны
плачутся
в жилетку песка,
облокотившись о берег.
Подставляю
вторую щёку
пощёчине ветра.
Рассвет,
как пустой вокзал.
Небо выходит из берегов,
раскрываясь китайским веером.
Шелест воздуха
над медленным морем
проникает
в сонную плоть.
В первых лучах –
душа,
как одиночество
на лодочной пристани.
Солнце –
капля запёкшейся крови –
жаждой стянуло рот.
Блики танцуют
падающим
дождём.
Дождь...

(Не постиг постриг, расслабился, весь напрягся,
разухабился, разохотился и собрался, миром
вещью, упивался, разуверился, и поверил,
видно был и не стал, как берег, оттолкнулся
и исчез в дали, и попал сам к себе в долю,
частность и собрал, всю свою алчность, добро-
ту, пустословие, и молчание и «тризвоние»
и мычание)
(его серости, черноте и свету одновременно)
(или колоколу куполу и его изнанке, правди-
вой и шальной обманке, сознанию его потока,
пунктиру, и точке и листу, он чист и...

Раз цветёт ольха - уже тепло,
Можно пчёл на волю выпускать.
Раз цветёт ольха, то за весной
Лето начинает подступать.

Пусть листочки подождут ещё,
От серёжек золотистый дым,-
Радостно от этих жёлтых щёк
Под весенним небом голубым.

Чистая в овражечке вода,-
Может сохранить её ольха,
И поэтому тропа сюда
Для зверей проложена всегда.

А какие шишки у неё!
За какую благодарность ей
Елью, или может быть сосной,
Их повесили среди ветвей?

Дерева такого больше нет.
Даже осенью в...

Как бы его начать красиво...
Стандартным: здрасте, я мессия?
Видал пришельцев, трогал йети,
Бывал на вон на той планете,
Во мне есть чип и передатчик,
И аура блестит иначе?
А дальше жалобы потоком
На бездуховный и жестокий
Мир, не приемлющий открытий,
"Алё, ау, ку-ку, проснитесь!
Я всем правительствам планеты
Открыл глаза, ответа нету.
Я обращался в Комсомолку,
Но снова не добился толку,
Намедни Знание, что Сила,
Меня на выход попросило.
Вы поняли, что это значит:
ОНИ - повсюду...

Понять, что Б-г не только создал мир и в нём
присутствует, не только играет в кости, а и лю-
бит это делать, понимать и осознавать нужно
ли это тебе, сынок? что такое хорошо и что та-
кое, вилы в бок? угомонись, рядись ты или не
рядись, понимай, условность теории, её обр-
азность, (не достигающей истины, но стремящ-
ейся к ней или создающей фон, (так делать не
надо, ты ещё не рождён), ибо истина Б-г, (и
Он, всех умней), как и отрицающий её, (лю-
бую) (теорию), отрицает и Его...

Вся жизнь комедия и прибавка в весе обусло-
влена не только аппетитом, а тем настроем,
и счастьем (увитым), как в паутине, коконе и
ли кокаине? не разобрать ему,каину,жителю
города, всего было мало, и голоса не отвлек-
али, а помогали разобраться в происходящ-
ем, говорили, как жить дальше, где соврать,
где прибавить фальши, жару и чистоты, осты-
ли, думали уже мы, пропустив удар, подстав-
ляли другую щёку, без прикрас и приукраши-
ваний, поминок, (ёку), без сумасбродных сти-
хов и...

Туманная серая сырость
Как впалость болезненных щёк.
Природа опять совершила
Естественный миру бросок.
Не теплится больше надежда
На завтрашний день и тепло.
Другие слова и одежды,
Не творчество, а ремесло.
Не то чтобы грустно, но грубо,
Закину свой шарф за плечо.
Вчера ещё тёплые губы
Мне изморозью сечёт.
1983г.

Последний холод на кармине щёк,
последний выдох гаснущей метели,
солома солнца, облаков мешок,
тряпьём прикрывший бирюзу капели.

Весенний снег и вечная тоска
над тишиной аллей в пустынном смоге,
и сухость губ, и серебро виска,
как сон луны, застывшей над порогом.

Туман прибился к стёклам, словно тень,
раскрасив утро в розовую слякоть,
матроска света падает в постель,
бросает солнце ржавой баржей якорь.

Последний крик, последний посошок,
суглинок неба под ногами ветра,
и...