Шея

Как всегда, незаметно,как всегда, потихоньку,
Как всегда, без привета прикоснется легонько.
И почешет загривок, скрипнет пальцем о стекла,
И посмотрит лениво, сквозь залитые окна.

И затмят небо тучи,- продолжительный дождик,
И рисуешь на фото корявые рожки.
И заноет тоскливо не спетые песни,
Вяжет мрак паутину осенних депрессий.

И затянет по пояс, и затянет по шею,
Стоит только поддаться, ищет что послабее.
Томик воспоминаний прозондирует лихо,
Засыпает сознание плавно и тихо...

Когда мне было восемь лет;
Я помню каждое мгновенье
И вот однажды в воскресенья
Мне говорит родной мой дед:

«Ну, что внучёк, идём - кА в лес»
Ух, быстро, я тогда собрался
Идти туда не забоялся
У деда был в руках обрез.

Мы долго шли и я устал,
Спросил у деда остановку,
А дед вдруг вытащил верёвку;
Меня он к дубу привязал.

«Прости внучёк, прости родной,
С души не вырастит поддонок,
Пока лишь только ты ребёнок»
И сам отправился домой.


Я от испуга так орал...

Любимица хозяйки — заносчивая пальма,
Собой гордясь в мир смотрит, надменно — свысока.
Она, как я, нездешняя — стран уроженка дальних,
И от неё пустыня, родная далека.

На тумбочке красивый, букет стоит исскуственный,
Ему для места жительства, дан вазы яркий дом.
Осенний он, поэтому немножечко он грустный,
Печаль в нём увядания, рябины за окном.

Торшер вниз шею тянет, влюблён он в пальму страстно,
Но это безнадёжно — не нужен ей такой.
Ей нужен поновее, светивший ярко — красный...

Текут деревья на восток,
Иисусову молитву вторя,
плащом янтарным согревая тени.

Листва, реке вдогонку,
письма шлёт.
Инициалы ветер
оставит на воде.
Седой камыш
присядет на колени.

И ты поймешь,
что камни, тоже дышат.
И ты увидишь
в капле слёз –
рассвет;
и мудрость старика,
в сухой коряге.

Огонь зрачка
соломой прорастёт;
бумага прогорит,
слова землёй осядут,
приоткрывая талию души,
словно берёзовую тишь.

Ты выйдешь в сад,
но встретишь, только эхо,
считающее, сонно...

Ресничны поцелуи век
и опьяневший сторож сна
уже не служит. Лишь Луна
из звездной винодельни свет
струит в бокалы шеи, в грудь -
две чаши славные...Мой друг,
не выпить мне их, ждут давно
напитки живота и ног.
Но как бы ни томил глоток
зрачки и ни дурманил память,-
заветной амфоры исток
откроешь лунными губами.

Счастье не в безделии и праздности,
Но и не в труде, за хлеб и кров.
Лишь за деньги труд, не дарит радости,
Превращает он людей в рабов.

Воля — это выбора возможность,
Но не из навязанного нам.
А лишь из того, что в жизни хочешь,
Знать, иметь и делать в пути сам.

В праздности живущий лишь — бездельник,
Он пустой, никчемный паразит.
Сам не зарабатывая денег,
Он на шее общества сидит.

Тот же, у кого судьба забрала,
Выбор, дав возможность жить трудом.
Нетяжёлым — что сама...

Закат, нежнее зверя,
ладони, тяжелей свинца,
шлейф от дождя на шее,
осколки багреца
с посмертной маски солнца –
нас выучат полыни…

Дорога, шум колёс,
болотный ветер,
холодный пот ветвей, прохлада глаз –
всё то, что стало
этим днём, отныне,
раскается в утробе зимних ласк…

И тают миражи
поверх стекла,
в холодном алом,
еле уловимом…

Река текла
усталым взглядом,
тенью
голодного и загнанного зверя,
через распахнутые двери листопада,
чтобы наполнить отраженьем
облаков...

Зажигает звёзды ночь
Над просторами вселенной,
Уплывает вечер прочь
Время снов и наваждений...

Месяц выглянув тайком
Из за тучи показался.
Сонный Леший, босиком
На пенёк большой взобрался.

Кочедыком* стук, да стук
Чинит старенькие лапти...
Филин взгромоздясь на сук,
Передёрнул шеей зябко...

Лунный свет посеребрил
Гладь зеркальную водицы...
Тени ночи разбудил
Проплывают вереницей...

На лужайке у пруда
Хороводятся русалки.
Плещет ти"хонько вода...

По деревне газ проводят,
Шорох по дворам наводят.
Где лопатой, где ковшом,
Где наемником-боржом.

По сценарию,по плану,
Мало рядом океану.
Накопали всем траншеи,
В сильный дождь,-воды по шею.

Побросали инструменты,
Есть в отказе аргументы.
Кто укладывать полезет,
Кто по жизни глину месит.

И ,по скольку, не нашлось,
Все молчанием обошлось.
Прогрессивный фактор,
Греют экскаватор.

Целый век природу мать,
Приходилось удобрять.
Из земли торчали,
Глина с кирпичами.

Ну...

Промозглый холод. Жар огня.
Души извечное страданье.
Ничто не радует меня,
Когда Россия в поруганьи.

Когда изменники Руси
Приемлют власть и недра наши.
Когда с мучений полной чашей
Взываем: «Господи, спаси!»

Когда несчастнейший народ
Взыскует крохи у помоек,
А в результате «перестроек»
На шее Ирод и урод.

Когда младенцы, не родясь,
От матерей приемлют казни,
А старцы в нищете, боязни
Нисходят в бомжество и грязь.

Когда Добро схоронено,
Когда подонки правят Русью,
Уж не...