Шепчут

Россыпью туманов
По траве росой,
Полусонный месяц
Бегает босой.
Словно желтый мячик
Рвется в небо синь
Солнышко клубочек,
Нити распустил.
И целует светом,
Проникая в дом,
Утренним приветом,
Свежим новым днем.
За окном березки
Изумруд в глазах,
Шепчутся листвой
Душу пообняв.
И сирени запах
Проплывает в дом,
Опьянит дурманом,
Продолжая сон.
И на сердце радость,
И в душе тепло.
Вот уже проснулось
Русское село.

В синем небе, солнце пляшет
Раскалилось до бела
Разошлось, развеселилось
Знойным золотом разлилось
Сверху всем ладошкой машет
И смеется - вот так я!

Испугалась тут Земля.
От такого озорства,
Неменуема беда.

В поле чистом травки вянут
Засыхают стебельки.
И бледнеют и желтеют,
В жарком воздухе болеют.
Ждут когда дожди нагрянут,
Чтобы снова расцвести.

Тихо шепчутся цветы.
Помидорки, огурцы:
Умираем от жары.

Мимо ветер пролетал
Пожалел их и сказал:
Солнце мы сейчас...

Слова твои, в оправе лжи
Слова твои, твои враги
Стараясь, шепчутся дожди
Стирая краски с радуги.

Пусть между небом и землёю
Дождь наводит переправу
Под дождем нас только двое
Подождем и будем в праве

Переправу в сторону,
Разлуки навести.

Эй, маманя! Там, в горнице - тятя,
За столом ненакрытым, один.
Рассыпается глиной по скатерти,
Подгнивающим пальцем кривым
Потирает небритый кадык
Над орленою пуговкой ворота,
Где занозою ужаса крик
Или ком неспокойного шепота,
А быть может - земля и трава
Запечатали напрочь гортань
Сохранившую метку штыка,
Собиравшего жуткую дань...

Эй, маманя! У тяти - нет глаз
Над истлевшею скаткой шинельной.
Их удушливый выхлебал газ
В блиндаже среди прели осенней,
На закрашенном черною...

Ветра над полем Куликовым –
Как шесть веков тому назад.
И, устремляясь вдаль, суровым
Становится невольно взгляд.

К чему? Ведь вон – автодорога,
А в небе – реактивный след.
От той поры совсем немного
Дошло до нас сквозь толщу лет.

Но память … Я глаза прикрою –
И вижу поле, как тогда.
Иду звериною тропою,
Из Дона пью – вкусна вода!

Цветет ковыль, по плечи ростом.
Тону я в море ковыля.
Там, радуясь тяжелым остям,
Семян ждет матушка-земля.

Стоит зеленая дубрава
Утесом...

Кружатся листья и падают в травы,
Густо покрытые бурою хною.
Над просветлённой притихшей рекою
Шепчутся с ветром о чём-то дубравы.

Крупной росою ложится прохлада
Прямо на жаркие грозди рябины.
К югу далёкому клин журавлиный
Мерно плывёт на волнах листопада.

Вяжет туманы на розовых спицах
Поздний рассвет над немыми лугами.
Дальняя роща прельщает грибами,
В гулкой глуши нас зовёт заблудиться.

_____________________________________

Камыши зажурчали за русскою нивою,
Кувшинки поют лепестками молочными,
Синь поднебесья тепла и красива,
Жидкостью лунною позолоченная

Шепчутся листья берёзки ухоженной,
Нежными стеблями неба касаясь,
Всё наполняется музыкой родины
В согретой любовью душе отзываясь

Себе позволив выпустить слова...
Себя позволив выпустить...

Я молюсь твоей тени, роза,
Я касаюсь твоего алого сна,
Я касаюсь твоих нежных лепестков,
Всех нерастраченных фраз…
Чтоб не удержать последнюю строку,
Последнее откровение, данное мне на земле...
И медленно пишется слово...
И трогает совершенством воздух...

Написать завещание детям еще неродившимся...
И создаёт ночь музыку,
Не испугавшись своих нот.
Разреши нам это изящество
И наше собственное безумие...

По гулкой мостовой,
Пусть катятся катрены,
Мы в мыслях - за чертой,
Уходим с этой сцены.

Молчит луной рояль,
И шепчутся иконы,
Открытая вуаль,
Степей авто-дозвоны.

Средина января -
А там приходит Лето,
Я всё ещё люблю тебя,
В тебе так много света.

Над тенью ветер посмеётся,
взъерошит волосы рябин,
а в лужице монетку солнца
нашли и делят воробьи.

На волю из ледовой клетки
подснежник рвётся и ручей,
и шепчутся худые ветки -
пора учить язык грачей.

Мотивы нудные метели
сменило пение синиц,
не хочет слушать звон капели
седой сугроб, упавший ниц.

И что вчера казалось важным -
ненужный лист черновика -
плывёт корабликом бумажным
по синей луже в облака.


Валерий Мазманян