Шел

В этом мире не предсказано,
Кто ты пан или пропал.
Нынче ясно, завтра смазано,
Здесь ты шел, а тут упал.

То в лепешку вступишь, странную,
Да ещё без буквы р,
Или в партию нежданную,
Не поймешь, чего хотел.

А когда на свет вдруг выбрался,
Счастьем грудь заворожит:
До каких чудес запрыгался!
Жизнь шампанским забурлит!

© Copyright: Надежда Мунцева, 2020
Свидетельство о публикации №120092301877

Мансарду снять на левом берегу.
Какой реки? Ну как? Конечно, Сены.
Нет-нет, не говорите мне про цены.
Я всё в мечтаньях оплатить могу:

Мансарду, кофе в маленьком бистро
В богемном и пленительном квартале.
Мне просто, к сожалению, не дали
Ни времени, ни шанса жить пестро,

Рассеянно и праздно, и легко.
Нет-нет, не надо вашей жёсткой яви.
Хотя бы в грёзах я, наверно, вправе
Сидеть в кафе, пригубливать Клико..

******

Жизнь уходит, а я не готова
Отпустить её. Боже ты мой.
Я...

*
Тридцать  ступеней  до  Неба  с  земли --

Сердца  благого   сокровище  слов.

Волю  боящихся   Бог  сотворит;

Игумен  Синайский  по  лествице  шел...
.

Жизнь  непрестанной  молитвы  избрал.

Дух  СвЯтый  устами  его   говорил,

В  скрижалях  законы  монахов  житья

Рукой  досточудной  его  выводил.

.
Тридцать  ступеней  до  Неба  с  земли;

Синайской  горы  подвижник   велик.

Волю  дерзающих  Бог  сотворит

В Царство  Небесное  лествицей  зри.

От Мавзолея Ленина – шли в бой,
Чтоб защитить Советскую страну!
Фашисты были прямо под Москвой,
Но им не дали выиграть войну.

В Москве военный проходил парад
В честь годовщины нашей – Октября,
И мимо Мавзолея шел солдат
На фронт под град смертельного огня.

И от Москвы отбросили врага,
И отступили немцы, пусть чуть-чуть,
Но в этот светлый праздник Октября
На Запад им, в Берлин указан путь.

СЕДЬМОЕ НОЯБРЯ наш – дал нам сил,
И под Москвой солдат наш – победил!

Не отрекаются, любя…

Эти слова написала врач в далеком 1944!
Дежурство в госпитале длилось 3 суток. После утомительных дней врач отделения нейрохирургии Вероника Михайловна Тушнова, едва дойдя до дома, записала на клочке старой бумаги «Не отрекаются, любя…» И уснула. Ей было всего 33 года. Шел 1944-й...
Романс «Не отрекаются, любя…» на музыку Марка Минкова впервые прозвучал в 1976-м со сцены Московского драматического театра имени Пушкина. Тушнова его уже не услышала – её не стало в 1965...

Портные дождей, вы, оденете мою боль в красоту,
Синей ночью, где мой голос рассыпался на тысячу лет
Чтоб исполнить закон усталости;
А я, снова сложил ладони, пока поток уносил слова вниз.
Знайте, я не пойду в направлении обреченного времени,
Которое спит между цветами и маяком...
Знайте, я не знаю - приближается это или уходит.

И я отдал дань тому, что все вы - Божьи.
И я услышал кондак о том, что все вы - ничьи.
И я закрыл глаза в тишине аромата, чтобы сердце его увидело,
И, раздев...

Мыслью горькой поперхнувшись,
С тьмой её наедине.
Шел, не зная я что случай,
В этот раз готовит мне.

Лести приторная сладость,
Клеветы таила яд.
А приветствий лживых радость,
В себе скрыла злобы ад.

Мозг отравленный обманом,
Выбрать верный путь не смог.
Опоённый лжи дурманом,
Средь чужих иду дорог.

И опять воспоминания,
Обо всех и обо всём,
Мысли вновь послав метания,
Дарят в горле сухой ком.

И им горьким поперхнувшись,
С мысли тьмой наедине.
Я иду забыв — за тучей...

Синенькие трусики валялись на дороге
Никто не замечал трусы в коричневой пыли
Однажды по дороге прошли босые ноги
Босые загорелые протопали прошли
_
Последним шел Алешка – Алешка голоногий
Он нес большое знамя и больше всех пылил
Случайно иль нарочно – про то не знаем точно
Вот в эти чудо-трусики Алешка наступил
_
И взял Алешка трусики, надел взамен скорее
И вдруг учуял запах – вспомнил новичок
Скорей скорей в Германию лечиться от испуга
Поехал полетел – пока не взяли на крючок
_...

Радость может ждать на каждом повороте.
Не грусти. Не надо. Посмотри в окно.
Осень, в желтых листьях, в нежной позолоте,
Медленно колдует. Что нам суждено?
Разве мы узнаем? Разве разгадаем?
Будем ждать, что чары улыбнутся нам.
Пляска мертвых листьев завершится Маем.
Лютики засветят снова по лугам.
Даже и сегодня… Ум предав заботе,
Шел я, хмурый, скучный, по лесной глуши,
Вдруг, на самой тропке-, да, на повороте,
Красный цвет мелькнул мне в ласковой тиши...

ПОЛЯРНАЯ СОВА


Вьюгу бабочек белых

живою волною тепло

на холодные камни,

как будто весной, принесло.

В подвенечное платье

они одевали собой,

а потом собрались воедино

полярной совой.



Эта птица навылет

пробила мороку мою.

Больше жить не могла я

у стылой реки на краю

и, стихи по камням рассыпая,

за белой совой

побежала, как нищенка,

вымолить встречу с тобой.

Мне, как ломтика свежего хлеба,

тебя не хватало —

точно в каменной груде...