Шар качается

Белый ветер
Белый снег
Синий вечер
Сильный бег

В мире шумном там и тут
Люди шумные живут

Летит время через стон
Дрожит семя – скоро в лон

Скоро, скоро грянет гром
Гром разрушит старый дом

Прокатился в небе шар
Вспыхнул на земле пожар

Пламя с гулом верховым
Мчит над миром молодым

Дин-дон, дин-дон

А память та светла, тебя ведь нет, и что идём
мы вслед не плача, веселясь, и радуясь, смеясь,
и опрокинув горизонт, полярность, поменяв, и
совместив, тот север с тем востоком, попереме-
шку запад с югом, а время то упруго идёт впе-
рёд, то вспять, и путая следы стремится, при-
близится к последнему мгновенью, что всполо-
хом в сознании возникнет и озарит и покрасне-
ет небосвод, шарами что унизан, те, на струнах
баян сыграет, скоморох, гусляр, а мох, он не пре-
даст, он с юга, где...

За деньги индульгенцию получим, луч
солнца, лопнул шар, о чём не умолчим,
а ломом, чёрных дыр наковыряем, мечём
туман развеем, закачаем, и успокоим совесть
если есть, а нет и хорошо, прошу учесть,
костров не разводить, не резать кожи
на дыбу не вздымать, не строить рожи,
ржаного хлеба, за грехи, прорехи разума
заели, повысив вес, упитанность, потливость
не избежать и в ушко не пролезть, верблюдице,
на горб не сесть, и не расправить спины,
робам, оковами игривы, как луч, как радуга...

Кривых зеркал, он отражения составил, в систему
тех теорий, в таблицы разместил, и объявил, за-
кон, потребовал признанья, попробуй, разбери, где
бреда изысканья, а где иллюзий заблужденье, а
где обмана череда, земля та шар, иль плоскость, в
чём проблема, обманываться рады, вся дилемма?
А этот недоверчив, всё в штыки, нудит, стогнает,
проклинает, чем лучше он лоха, позитивиста, одно
и тоже, только знак другой, той крайности, а где
покой?

Сентябрь мокрый и
кудлатый
забился вновь к себе в закут.

Я ненавижу циферблаты.
И одинокий хруст секунд.



Медовый голос близко-близко…
Шарль-азнавуровский шансон…

Но расставанья горький привкус
уже везде,
уже на всем…



Везде –
воронье эспер-рр-ранто…
А в небе – лишняя верста…

И вносит в душу
беспорядок
крест-накрест падшая листва…



А ветер – сыт и пьян на шару.
И мне бы стопку.
Да нельзя.

И губы – слепнут и прощают.
Но шепчут вслед тебе...

Мы здесь, как бильярдные, шары, энергии
друг другу дарим, тех импульсов, что полу-
чив, играем, и дальше, прелесть в том, и
счастье в этом и предназначенье, а рта он не
открыл и не узнали, что Карузо, он иль Ма-
гомаев, кто виноват, лишь он, кто в топке
всё, спалил, и тихо пепел тот развеял, себя
ведь предал, в землю закопал, за то наказан,
заповедь нарушил, тобою не дано не надо
кушать, оставь другим, в чём дело разберут-
ся, умоешь руки, а потом, начнём сначала,
по спирали, и...

И будущее не изменишь, ползём, а взор под ноги,
дожить бы день, влачим мы сущности той жаль, и
жаль себя нам, плача, плетёмся, оракула не видно
и звёзд, в тумане мы всю жизнь, а не было б его,
главы мы не поднимем, не надо этого всё нам, и
забытья предел познали, устали, умаялись, мы уто-
мились, и откровений не изведав, не испытали, и
путеводной той звезды, не чувствовали, не узнали,
и ночь темна и веры нет, пусты, как тыквы, иллю-
зии мы роста, создаём, воздушные шары, сами се...

Просто зима осыпает нас снегом пушистым.
Просто зима снегирями на ветках сидит,
Елью мохнатой и шаром большим, золотистым
В окна домов своим взглядом морозным глядит.

Я по лыжне к ней дорогу свою пролагаю.
Шапка надета поверх головы набекрень.
С крыши сосульки, как зубы дракона, свисают.
Манит своей белоснежностью праздничный день.

Ветер вьюжит, от мороза румянятся щёки.
Дети скатали большущего снеговика.
Даже все взрослые в варежки спрятали руки.
Девушка плавно...

В башне астролога свитки и карты.
Созвездья небес — обитель богов,
Цветущих под ласковым взором Астарты.
Имя планет — устремленность голов.

Расчертит рука гороскопные дуги
И в емкости круга судьбу поместит.
Вибрации смыслов — незримые слуги,
Они открывают на будущность вид.

Минута к минуте — часы пролетают
В космической мысли. Итог размышлений
Эссенцию духа в текст мира вплетает
Его колдовской наблюдательный гений.

Влиянье на жизнь — прикосновенье,
Внесенье себя во...

Амальгама позеленела от моих глаз.
Зрачки просверлили тоннели.
Я ушла, расслоившись, в разные миры,
Чтобы найти твой цветок.
Его нельзя увидеть в нашем мире,
Хотя он есть. Он есть везде.
Но покрыт плотной ртутью.
Мы все покрыты ею.
Она испаряется из наших душ
И оседает порошком на эфирных глазах.
Поэтому мы никогда не можем видеть
Истинную суть души друг друга.
И вынуждены говорить словами.
А они не могут отразить всё.
Лишь иногда, где-то за грудиной,
Сильно жжёт, как будто тает...