Шальной

И опять, мир прохладой тронет,
И опять, зимы время в нём.
И озябли опять ладони,
И сковала ночь лужи льдом.

Это только начало — скоро,
Вьюга шалая спляшет нам.
И ветра снова взвоют хором,
В небе двери открыв снегам.

И снежинки вниз белым пухом,
Полетят с небес, их красой.
Зачарованный, где-то глухо,
В лесу ветер вздохнёт шальной.

И ковром зима белоснежным,
Мир застелит, под ним грязь скрыв.
Станет воздух морозный свежим,
Станет бодрым души мотив.

У сезонов цвет сказок...

Счастья миг – короткий плен.
А я хочу навек в тот омут.
Как древний Рим и Карфаген
В огне чувств наши души тонут.

Пылает ревность. Нет спасенья.
Ложусь золой. Взлетаешь пеплом.
Без приземленья, вразнобой
Сердец боль не сразить молебном.

2
Тает след шальной любви,
Заколдовавшей наши души.
Моя звезда – мой визави
Уже в руках вселенской стужи.

Пылает ревность. Нет спасенья.
Ложусь золой. Взлетаешь пеплом.
Опять сомненья держат строй.
Я – древний Рим, ты – Карфаген мой.

3...

Что ж судьба, моя ты непутёвая,
Непонятки, каверзы шлёшь мне.
И здесь в мире, не от мира словно я,
И в толпе, от всех в ней — в стороне.

Жить хотел кудряво, независимо,
Но не ведал ценности секунд.
У кудрей, забрала место лысина,
И лет много — куры не клюют.

Камни, пыль и пропасть ямок-выбоин,
И участки гладкие путей.
Я пройти сумел, но всё ж не выполнил,
Планы все, мечты шальной моей.

Воду и огонь, и трубы медные,
Пусть пройдут герои, я ж простой.
Я обычный, маленький я...

Уважает Григорьевича белорусский народ!
Правит в Белоруссии он не первый год…
Вновь победил на очередных выборах он
И это для белорусского народа там не сон.

Пожить на Родине в стабильности и достатке!
Не быть сейчас как Украина в сильном упадке…
Да и в мире жить лучше намного, чем воевать,
Кровь не известно, за что братьям проливать.

Лукашенко для народа как Батька родной!
Хотя бывает он резкий и очень, шальной…
Но детей своих в жизни негоже баловать!
Тогда от них по жизни… добра...

Выпью всё до дна,
В судьбе-долюшке.
Радость счастья сна,
Боль-грусть в горюшке.

Горе сам на сам,
Залпом молча пью.
Радости друзьям,
Разделив, налью.

Озорство потех,
Юности шальной.
Разделю меж тех,
Кто мне мил душой.

Тяжких дум беду,
Песнь печальную.
Спев, судьбы найду,
Суть сакральную.

Выпью всё до дна,
В судьбе-долюшке.
Что взрастит она,
В жизни полюшке...
Марковцев Ю.

Ты не плачь обо мне красотка,
Не грусти, что у нас с тобой.
Была счастья тропа короткой,
И украл меня мир Земной.

Уж прости, я нашёл тропинку,
По которой, с другой вдвоём.
Мы в другую, ушли калитку,
За которой, не твой ждёт дом.

Уж прости, ты меня за то что,
Словно ветер я — разгильдяй.
Я не злой, так живу я просто,
Ты забудь меня, не страдай.

Ну а я, ветерком беспечным,
Буду жизнь лететь сквозь, пока.
Настоящей любви не встречу,
Без которой, мне жизнь — тоска.

А сейчас...

В дне рождения с годами,
Меньше радости — числом.
Называть нас стариками,
Дают право, даты в нём.

Это ложь, что не стареет,
Смелый с дерзкою душой.
Телом, с возрастом слабеет,
Даже доблестный герой.

И кто что бы не болтал,
В шестьдесят три года всё же.
Шальной юности запал,
Потерял я в прошлом тоже.

Нет, ещё не слаб я телом,
И хоть силы уж не те.
Их хватает, встав с рассветом,
Провести день в суете.

А сегодня день рождения,
Шестьдесят три, ой-я-ёй.
Из зеркал мне...

Во дворе цветёт сирень,
Май, весна.
Смотрит солнцем новый день,
В тьму окна.

Много лет назад отсчёт,
Жизни дней.
Начал май, я в нём на год,
Вновь взрослей.

Майский я и суждено,
Век мне маяться.
Жизнь то бьёт, то гладит, но,
Жить мне нравится.

Во мне майский нрав шальной,
Во крови.
Вольной, я открыт душой,
Для любви.

Во дворе сирень цветёт,
Май, весна.
Силу жить во днях даёт,
Мне она...
Марковцев Ю.

Затрещит где-то в чаще сорока,
Ветер тихо о чём-то вздохнёт.
Туча тёмным, с небес глянет оком,
И дождь слёзы, на землю прольёт.

Майский дождь, незлобливый и краткий,
Стихнет быстро, умыв лес водой.
И опять, волшебство доброй сказки,
В мир несёт, солнца луч золотой.

Месяц май, лето за руки держит,
Ему двери, открыв в мир Земной.
И совсем не холодный, а свежий,
В непогоды час, ветер шальной.

После спячки зимы мир очнулся,
До конца и в нём стало теплей.
И весны зов, зажёг огнём...

Тому кого не уважаю,
Я улыбаться не могу.
И про учтивость забываю,
В пути, с ним встретившись, к врагу.

Из казаков мы — в хвост и в гриву,
Врагов мы бьём, друзей храня.
На том стоим и тем мы живы,
Не изменить уже меня.

Не изменить и компромисса,
С тем, что считаю в мире злом.
Я не ищу и согласиться,
Ни с чем, я не желаю в нём.

И улыбаться не умею,
Я, хоть убей меня, врагам.
И даже если их слабее,
Им спуску, всё-равно не дам.

Я про учтивость забываю,
Когда враги передо...