Сердиться

Осень капризная, светская дама
Рыжая, желтая, золотая.
В ярких одеждах она разодетая
То она тихая, то она ветрена.

То она бесится, злится и сердится
Все, разрушая, ломая, калеча.
То вдруг, заплачет слезами дождливыми,
Душу наполнит тоской и бессилием.

Що голiвоньку схилила,
Ну, матiнко моя?
У чому ж причина?
Що сталось з тобою?

Сидиш собi, така тиха,
Все плачеш беззупину,
У чiм скажи твоє лихо.
I хто, в цьому винен?

Тебе хтось образив?
Чи справа не в цьому?
Не плач так одразу?
Ходiм все ж до дому.

Не край, прошу, серця
Вiд чого слiз море?
Послухай, не сердся,
Ну, в чiм твоє горе?

Никогда не завидовал я живописцам
За умение гипнотизировать кисти,
За способность командовать полчищем красок,
Чтобы дерзко рванулись вперед без опаски.

К композиторам тоже нет зависти вовсе,
Если в звуках услышу как шепчется осень
С прибежавшей нежданно соседкой зимою,
Как волнуются рощи и сердится море.

Я их, наоборот, бесконечно жалею
Даже если на выставках и в галереях
Не однажды глаза мои сладко светлеют
И от радости и удивления млею.

Даже если от музыки в залах концертных...

Моє серце веснонька лагідна заполонила,
Я тебе кохаю міцно від щирого серця,
Це не забаганка, це правда не сердься,
Кохання серденько мов матінка сповило

Як сонечко ясненьке, як голубоньку мою
Ціную я кохання більше за життя
Щоб приводу не було мені для каяття,
Завжди тільки щирою я буду з тобою…

Ніченька темна й ви зіроньки мої яснії
Дякую вам милі за красу вашу чудову,
Таку незрівнянну срібно – кольорову
Вона подарувала мені думки прекрасні.

Річенька глибока, вас, зіроньки...

Солнечный зайчик счастья
Прыгал в мои ладони
И на лицо взбирался,
Жмуриться заставляя,
И убегал проворно,
Чтоб появится снова
Через неделю,месяц...
Я на него сердился,
Я угрожал и плакал
И подкупить пытался
Сотней красивых прозвищ,
И, наконец ,гонялся
С новым сачком громадным
По лабиринтам улиц
Я за ним долго,долго.
Только мои попытки
Не принесли успеха...

Так пролетали годы.
Ждал я довольно долго
Сказочного "однажды".
Как-то, явившись в гости,
Солнечный непоседа
Вел себя...

Не сердись сурово так малыш,
Что бываю иногда я грубым,
Как котенок, как слепыш,
Верю выдумкам врагов, нелепым.

Исковерканным всем словам,
Что мне шепчут добряки на ухо,
В голове моей бедлам,
Их закрою пальцами наглухо.

Чувства все мои бурлят,
Не умолкнут даже к ночи,
Злости пузыри вздуваются, шипят,
От обиды горькой желчи.

Я в отчаяние прошу,
У тебя сейчас прощение,
Камень на плечах ношу,
От тебя жду понимания откровение.

Жду, скучаю, плохо без тебя.
Знаю, ты сейчас с друзьями.
И совсем забыла про меня.
Я ж с тобой и сердцем, и мечтами.
Насладись беседою, я счастлив,
Когда в сердце у тебя покой.
Каждый день пусть будет твой удачлив.
Верю, скоро будешь ты со мной.
Не сердись, но всё же я ревную.
И не в силах больше сдерживать любовь.
Мир не видел женщину такую.
Ты любви богини плоть и кровь.
Прикоснуться, хоть бы на мгновенье.
Твои руки поцелуями покрыть.
Замереть, почувствовав томленье,
И обняв...

раскажу я одну вам историю
пусть вы даже мне все не поверите
и решите что вру я бессовестно
только я уже начал расказ

грело солнце апрельское лаского
в Петербурге без туч зеленеющем
в стадионе Петровском заполненом
разбирались Зенит и Спартак

были красные грозно настроены
много бегали с мячеком гругленьким
и бразильцы техничны старалися
наш Зенит разгромить всем в пример

только вышло не так как хотелось им
между ног вратарю мячик катиться
в центр поля арбитр указыват
один...

Что, происходит, не пойму,
Ты был не давно всех дороже.
И всё тебе лишь одному.
Чувство в груди не с чем не схоже.
Что происходит, не пойму,
Исчез из жизни так внезапно.
Оставив грубой раны пелену,
Убил не начавшееся завтра.
Что происходит, не пойму.
Душа и серде горько плачат.
Это наверно потому,
От боли не могу иначе.
Что происходит не пойму,
Хочу услышать объясненье,
Пойми, любимый, всё приму,
Ведь так мучительно незнанье.
Я знаю, не ответишь мне,
Возможно потому, что не...

Деревня. Лето. Зреют маки.
Уснул искрящийся ландшафт.
А я в вечернем полумраке
с любимой пил на брудершафт.
Она спокойно, осторожно
напоминала те стихи,
когда я так посмел ничтожно
просить прощенья за грехи.
Но я ни сколько не сердился,
забыв прелюдию тоски
мой взор на топик устремился,
под ним румянились соски.
Она читала, я всё ближе
тянулся к розовым губам,
шальной рукой, спускаясь ниже,
шептал нескромный фимиам*.
Читать ей стало неподвластно
в тугих объятиях моих
и так...