Сегодня был хороший день

Трёхколёсное что-то, катится,
Отвалилось от него колесо — одно.
На белой берёзке — листьев платьице,
Зелёное всё оно.

Закрывается дверь — бесшумно,
А калитка на ветру — хлопала.
Смотрит тёмное окно слепо — бездумно,
А на стене подтёк — окна около.

Было жарко, вдруг дождь полил,
Громыхал гром, но недолго — минут пять.
Не остудил дождь — это наверное проверка сил,
Но теперь парИт, душно — тяжело дышать.

Ночь и на улице тихо, лишь где-то гудит машина,
Мне надо спать, а в голове...

И мир узнает день в котором,
Меня уже не будет в нём.
И стану я в нём просто словом,
Строк недописанных стихом.

Меня не станет в моём теле,
Не знаю — буду ль где-то я.
И есть ли и на самом деле,
Жизнь душ, за гранью бытия.

И день, что после меня будет,
Земле обычным будет днём.
Лишь мне душой родные люди,
Заметят, что меня нет в нём.

Так в мире будет, есть и было,
Листва отжив, падёт с ветвей.
И не вернёт нам любви сила,
Ушедших в мир иной людей.

Лишь здесь, мы тел...

А прошлое - страна, ушедшая в далеко...
Махнем платком, прощаясь ей с кормы!
И лет туманность скроет млечной поволокой
Тех берегов неясность бахромы.

Нам остается иногда, чуть-чуть взгрустнувши,
Копнув среди извилин мозговых
Припомнить флагами расцвеченное утро
Дней Первомая - буйных, заводных.

Им улыбнутся непонятною улыбкой,
Спугнув тинэйджеров дремотный круг,
Той из Союза братских - спаянного в глыбу,
Той самою, что дарит другу друг…

Жаль все ж… но хорошо, что время...

Говорят, что хорошо там, где нас нет.
Неправда, что где нас нет, то там хорошо.
Всем известно, что там где мы, всегда хорошо.
Знать бы ещё по правде где мы есть, такие хорошие.

Живя сами с собой в мире,
Не сотворяйте кумира,
Пусть теперь себе строят храмы.
Верноподданные имамы.
Пастыри пускай ведут паству,
Крестным ходом на святую пасху.
Много значимо я начал,
Мало чего обозначил.
Верить ли мало во что нам,
Не доверятся б обманам.

Ну вот, три месяца, как день один
Прошли, мы не успели оглянуться,
Мороз и снег нас ожидают впереди,
А в это лето никогда уж не вернуться.

Запомнится оно пусть добрым словом,
И пусть воспоминания вам душу греют.
Зима пусть будет менее суровой,
И чтоб дождаться теплоты опять сумели.

-Давай сыграем в поддавки? Тебе я буду поддавать,
А ты, по мере своих сил, мои подачи отбивать!
Вот ты мне часто говоришь, что любишь жизнь, и любишь жить?
Так выбью у тебя сейчас я способы себя кормить!

Лишу работы и надежд, ну что? Подача хороша?
И ты мне скажешь, что сейчас ты так же любишь?

Не спеша

Я повернусь лицом к Судьбе, улыбку шире, громче смех:
-Люблю, конечно! И найду я новый способ без помех
Себя с любовью прокормить, и даже знаешь, что Судьба?
Тебе сейчас я...

Декабрь пуржит – со снегом ветер.

Ход крестный праздничный идёт.

С иконы лик мне внемлит,
светел.

Приход Угоднику поёт…

***

В волн’ах морей, небес и стужи

плывёт по жизни утлый чёлн.

Кому он нужен… Сердце тужит,

что одинок и обречён

мой дух: скитается в пустыне,

тщеславной гордостью горит;

душа метелью бьётся, стынет,

тоска неведомым томит.
.

А здесь, над белою равниной,

Никольской церкви чудный вид…

Всех храмов русских половина

Угоднику...

Палас пропылесошен и мусор выброшен,
Попробуй сказать только, что я плохой мужик...

Летала бабочка ночная
Сирень цвела. Плыл аромат.
Играла флейта, замирая
Высокой нотой жизни. Над

Полночной линией прибоя,
Что вдалеке играл волной.
На покрывале из покоя
Лежал узор из звёзд с луной.

Слова чернильные, как стрелы,
Пронзили сердца тихий рай.
А на дворе был месяц май.
И нежный дух сирени белой.

Стрела застряла. Сердцу больно.
И яд растёкся по мечтам.
«Я не люблю тебя.
Адам».
Как неприлично стать вдруг вольной.

Влетела бабочка в окошко.
Как хороша ты...

Используя властные рычаги
И кнопки
Со всех сторон,
Власть крутила руль
На "политкомбайне",
Как могла.

Едросы на выборах
В госДуму
Из кожи лезли вон.
А теперь это у них
Называется-
"Демократия в действии".

Во, дела!