Седой

Было дружбой, стало службой,
Бог с тобою, брат мой волк!
Подыхает наша дружба:
Я тебе не дар, а долг!

Заедай верстою версту,
Отсылай версту к версте!
Перегладила по шерстке,
Стосковался по тоске!

Не взвожу тебя в злодеи,
Не твоя вина мой грех:
Ненасытностью своею
Перекармливаю всех!

Чем на вас с кремнем огнивом
В лес ходить как Бог судил,
К одному бабьё ревниво:
Чтобы лап не остудил.

Удержать перстом не двину:
Перст не шест, а лес велик.
Уноси свои седины,
Бог с...

Как сдержано силён великий Сфинкс,
Взирающий неспешно на эпохи…
Среди любых ловушек, ям и мин,
Внимание… и не прилипнут крохи.

Сквозь непогоду лет стремятся вверх,
Храня седые тайны, пирамиды…
Спокойствие… да подмастерьем - смех,
И битый стОит больше всех небитых.

Скрывает мощь текучести песок,
В единстве первозданном всех песчинок…
Невозмутимость… может, как итог,
Спасти от камня, брошенного в спину.

Угасает лето....К вечеру река
Под закат багряный серебром легла.
Миг сменяет краски на холсте игрой,
Серебро скрывая под свинец литой.

Вспыхнула пожаром горизонта мгла--
И вода и небо в пламени огня--
Уронило солнце,скрывшись на покой
Шлейф багрово-алый в небе над рекой.

Тишина прозрачна...Встрепенет порой
Говорок из лодок с тихой хрипотцой.
Иль в прыжке рыбешка плюхнется о гладь,
И опять безмолвие...Тишь и благодать.

Во мгновенье ока пепельно-седым
Опустился сумрак...Ночь...

Мы зачем-то себя предаем,
Уступая другим,
Избегая конфликты и споры.
Мы зачем-то себя продаем
За испорченный воздух и дым.
Забывая про свежесть, про зелень лесную, про горы.
Мы поверили в опыт других
И теперь дорожим тем, что верим напрасно,
И волос не заметив седых,
Потому – вновь теряем когда-то забытое счастье.
И зачем-то бежим, и куда-то летим,
И опять позабыв о своем настоящем,
«Завтра» вновь торопим...
Мы зачем-то себя продаем
За испорченный воздух и дым...

Как быстро наступила осень,
Минула летняя пора.
Листву с деревьев ветер сбросил
И раскидал по всем дворам.

Его, ругая, старый дворник
Орудует метлою-кистью
И как талантливый художник
Смешал в палитре краски-листья.

А ветер вновь с листвой играет
На зло «художнику» с метлой,
Тот трехэтажным его славит,
Тряся седою бородой.

И наконец, собрав всё в кучи,
Он запалил листвы букеты.
Вмиг обернулись легким пеплом
В огне костра кусочки лета.

Город встревожен дыханием стужи.
Люди снуют кто куда.
Крепкий мороз заморозил все лужи,
В лед нарядилась вода.

Зеленый автобус мчит как борзая,
Не страшен злой гололед.
В стекло ему ветер бьет,завывая:
"Тише,угробишь народ".

Рессоры трясут угрюмые тушки,
Мотор нагулял аппетит.
Бурчат старики,шепелявят старушки,
Жизнь на колесах кипит.

Кондуктор-дама строгая,грузная,
Шерстит седых старичков.
Льготная старость плану обузная,
Вози за так простачков.

Пьяный заходит,шатаясь...

Мне осталась одна благодать:
Нерасслышанных песен бутоны
Без пустых сожалений срывать,
Да осенней хандре бить поклоны,

Вечерами плести сети строк,
По утрам в дальний путь снаряжаться,
Ненадолго уйдя за порог
Твоего поутихшего танца.

Мне осталась одна благодать:
Запредельностью снов наслаждаясь,
Повернуть реку времени вспять,
Берегами в тебе отражаясь,

Где в тумане бескрайних равнин,
Под седых облаков парусами
Ты танцуешь мне сказочный сплин,
Расплескав лунный свет волосами...

Король Артур, в пылу большой охоты, загнал оленя на земле чужой,
Пришел в себя в плену, у эшафота, пока ещё красивый и живой.

Сосед-монарх мог без суда на плаху его послать, но дал отсрочку год,
« Не надо мне сокровищ Мономаха, найди загадки потаённый код!»

« Что хочет женщина?- скажи, на самом деле! Я вдвое старше, не нашел ответ,
Пройди дворцы, салоны и бордели, глубины глаз, звучанье кастаньет»

Он так и сделал, год провёл в дорогах, беря вершины, пьянствуя на дне,
И вот в печали...

В домике картонном ждёт принцесса
Принца на седом единороге…
Он ещё вдали, за тёмным лесом,
Ищет к ней, единственной, дороги…

Ей о нём в ночи сова кивала,
Ухая усердно за трубою…
До рассвета дева напевала,
Говорила, так, сама с собою…

Днём разулыбалась небу, ветру,
И, гуляя в садике у дома,
Наплела венков... Он рядом, где-то...
Через пару-тройку буреломов...

Вечером присела у окошка,
Кажется, в часах застыли стрелки…
Яблок спелых – целое лукошко,
Да орехов надарили белки...

Над мертвенно-белым полем, воронья надрывный траур,
Учит мать стеречь добычу замерзающих волчат,
« Это кто же, в час рассветный, небольшим обозом правит,
Чьи останки под рогожей кони хмурые влачат?!»

« Саша, милый! Уж не ты ли, охладев к земным печалям,
Руки бледные раскинул на соломе ледяной?!
Этот выезд – путь финальный, до реки четыре мили,
Той, что скроет лоб высокий под студёною водой!»

Помнишь, как с бароном Толем, пробиваясь сквозь торосы,
Славу Родины умножил картой...