Седьмой материк

Град, как жемчужина в ларце,
Рожден во тьме веков,
Стоит он на границе
Седых материков.

Суров и неприступен
Для злобы и вражды,
Для доброты открыт он
И полон красоты.


Его хранит десница
И бога и времен,
И потому он снится
Всем, кто в него влюблен.

Я не приду на разлив озёрный,
Голову не склоню,
Чтобы смотреть, как ты в платье чёрном
Сядешь лицом к огню

Как ты протянешь пустые руки
В звёздное серебро
И темнота поглотит все звуки,
Бесом войдёт в ребро.

Ветр стальной, обретающий силу
Выйдет из этих рук
И проносясь по притихшему миру,
Молча опишет круг

Огненный столб. Вереницы знамений.
Пламя у наших ног.
Вижу тебя проходящей сквозь стены –
Только наступит срок

Милая, что ж ты рассеянно-грустно
Смотришь в мои глаза...

В колыбели - младенец, покойник - в гробу:
Вот и всё, что известно про нашу судьбу.
Выпей чашу до дна и не спрашивай много:
Господин не откроет секрета рабу.
* * *
Растить в душе побег унынья – преступленье,
Пока не прочтена вся книга наслажденья
Лови же радости и жадно пей вино:
Жизнь коротка, увы! Летят её мгновенья.
* * *
От страха смерти я, - поверьте мне, - далёк:
Страшнее жизни, что мне приготовил рок?
Я душу получил на подержанье только
И возвращу её, когда наступит срок...

Снимай свою кольчугу,
Положим край войне!
Зачем мы лжём друг другу
И каждый сам себе?

В тяжёлых килограммах
Нависших красок снов
Мы бродим в анаграммах
Далёких добрых слов.

Забыть бы всё хотелось,
Простить разлуки век,
Чтоб снова жизнь распелась
Теченьем наших рек.

Застыло чувство в позе,
Пестря струёй обид,
Душа в анабиозе
То стонет, то скулит.

Не дарит время вести,
Лишь в сердце бьёт насквозь –
Когда-то были вместе,
Однажды стали врозь.

И вера постепенно
Всё тише...

Ласково море в периоды штиля,
Словно ягненок невинно .
В шторм же с невиданной мощною силой,
Как коршун оно агрессивно.

Крыльями машет, пытается сбить
С курсов своих корабли.
Способно живое все погубить ,
Коснувшись волнами земли.

С ревом ворвется в чужие края
Захватывая материк,
Взмолиться тот о пощаде моля,
Как беззащитный старик.

Пощады не будет от гневного моря
Плывущим в шторм кораблям
Не видит уж многие сутки покоя
Истерзанная земля.

И в слезной мольбе обращается к...

Остыли безнадёжно угольки
Уютного домашнего камина.
И журавли в свои материки,
К теплу, курлыча, улетают клином.

Что мне тепло? - Я к холодам привык -
Душе обледеневшей так удобней.
Щемящий сердце журавлиный крик,
Как реквием любви увядшей, скорбный.

Не улететь с последней стаей мне –
Я не сумею вновь расправить крылья.
От осознанья немощи больней
Становится и воздух пахнет гнилью.

Успокоенья не приносит сон,
Короткий, и без вещих сновидений.
В ушах набатом - колокольный звон...

Молчит душа, став беспристрастной,
своих не чувствуя оков
и я зову, увы, напрасно
жрецов покинутых Богов!
И безобразное молчание
один ответ на все и вся,
и с одиночеством венчание
не добродетели стезя.
Молчит душа, уснула совесть-
не разгрести потоки бед
и жизни погрустневшей повесть
единственный на все ответ.
Закат закатом не стреножишь-
влачить в тиши остатки лет-
считай, что прожитое множишь
на ноль- остатка вовсе нет.
Молчит душа, кровь стынет в жилах-
напрасно изошелся в...

В подлунном мире ничего не вечно.
Меняют очертания материки.
Все переменчиво, все быстротечно,
живущие – от совершенства далеки.
Мир, проклятый не раз, не раз воспетый –
непредсказуем, странен, противоречив.
Но только за одни твои рассветы
забуду сотни обстоятельств и причин
хулить тебя. Путем любуясь Млечным,
зачем искать чужие, дальние миры?
Все во Вселенной строго, безупречно…
не те просторы сердцу моему милы.
Люблю тебя, мой неуемный, страстный,
люблю зари кармин и неба лазурит...

Я не верю, что Россию
Может кто-то позабыть
И отчизны позывные
Мимо сердца пропустить.

Не прочувствовать душою,
Не услышать зов земли,
Что невидимой с тобою
Нитью связана вдали.

Эта нить не оборвется,
Не ослабнет никогда...
Боль земли родной пробъется
Сквозь и время, и года.

Значит, где б ты ни родился,
На каком материке,
Словом первым утвердился
Коль на русском языке,

И коль слово было "мама",-
Слов других пока не знал,-
Произнес, что поднял знамя!
И тот час же...

Однажды, в размышленье погруженный
я испытал желанье закурить,
и видел я: во мраке подсознанья
ехидный глаз зажегся, голова
змеиная из мрака проступила,
дразня меня раздвоем языка,
но размахнувшись, мощно я ударил
в прищурый глаз, и тут же, отделившись
от телесов, глава преобразилась
в подобье жабы
и ушла в глубины,
и вместе с тем желание исчезло….

Однажды, в размышленье погруженный,
почувствовал я в сердце чистоту,
и видел я: душа моя сидела
на каменной ступени; белым светом...